Чужая птица - Анна Янсон

— Мы вынуждены признать, что используемый нами антивирусный препарат не способен бороться со штаммом гриппа, поразившим жителей острова. Мы применяем антибиотики для лечения вызываемых гриппом осложнений, таких как воспаление легких. Однако тамифлю и другие закупленные нами средства не оказывают ожидаемого эффекта.

Мария выключила радио и спрятала лицо в ладони. Значит, они наконец решились сказать правду Эмиль, сынок! Смысл слов, произнесенных Юнатаном Эриксоном накануне, будто только сейчас дошел до нее. Нет, она просто не могла больше это слушать. У нее закружилась голова, и Мария судорожно ухватилась за ручку двери, опершись другой рукой о приборную панель. Почему она на работе, когда ее место рядом с сыном! «Небольшая инфекция», — сказал тогда врач, отведя взгляд в сторону.

— Мария, что такое? Переживаешь за Эмиля? Конечно, переживаешь, я-то вижу. Давай я сам поговорю с Ленни Хельстрёмом, тебе сейчас не до работы. Отвезу-ка я тебя лучше в Фоллингбу, проверишь, как дела у сына. А когда соберешься обратно в Висбю, просто позвони мне, хорошо?

— Да, спасибо, мне сейчас нужно к сыну. Ни о чем больше думать не могу. Будто в кошмарном сне… Слышал, они сказали, еще одиннадцать детей заболели, а лекарства для них нет. Врач-инфекционист из Фоллингбу признался, когда я на него поднажала, что в случае эпидемии на Готланде не хватит ни аппаратов искусственного дыхания, ни медицинского персонала. Даже мест в инфекционном отделении будет недоставать. Что же делать? Если бы Эмиль был сейчас в футбольном лагере, я бы приехала туда и забрала его силой, пусть даже пришлось бы повоевать с моими же коллегами. Я бы дралась за сына. Уверена, остальные родители чувствуют то же самое. Мне жаль полицейских, которые держат оцепление вокруг школы. Не хотела бы очутиться на их месте. Представляешь, что будет, если приедут родители и попробуют прорваться к детям? Вряд ли полиция сможет удержать оборону. Не вязать же этих родителей. Или их и вправду решатся бить резиновыми дубинками? Задерживать?

Улица Рютегатан и весь прилегающий район выглядели ухоженно: стены домов не изрисованы граффити, скамейки в целости и сохранности. Велосипеды аккуратно стояли припаркованные в стендах, за исключением одного ржавого детского четырехколесного, валявшегося на газоне. Приятный район, хоть и не такой фешенебельный, как тот, где жила Сандра. Выходя из машины, Хартман задумался: по какому принципу они делили жилье, расставшись? И у кого выше достаток: у медсестры ночной смены или охранника, который крутится на нескольких работах? Ингрид Свенсон явно не знала всей правды про соседку. Сандра вряд ли была трезвенницей, но по вполне понятным причинам скрывала это от милой старушки, тесно общавшейся с ее матерью.

Взглянув на список жильцов, Хартман поднялся на третий этаж и позвонил в квартиру Ленни Хельстрёма. Инспектору пришлось долго жать кнопку звонка, прежде чем дверь приоткрыл мужчина с пышной копной черных как смоль волос. Он был в одних трусах. Усталым взглядом прищуренных глаз Ленни смерил незваного гостя.

— Томас Хартман, инспектор полиции, разрешите войти?

— В чем дело? Вы меня разбудили вообще-то. Что-то случилось? — спросил Ленни, заметив серьезное выражение на лице инспектора. Парень пригладил волосы обеими руками и широко зевнул, так что можно было разглядеть темные пломбы на задних зубах. — Я успел поспать всего… — он сверился с часами на руке, — три часа, даже меньше. У вас ко мне срочное дело?

— Боюсь, что да. Давайте пройдем внутрь и присядем.

В подтверждение своих слов Хартман, одетый в штатское, достал удостоверение. Ленни, все еще колеблясь, открыл дверь ровно настолько, чтобы Хартман смог протиснуться в нее, минуя волосатую подмышку Ленни. В нос инспектору ударил запах застарелого пота и пивных паров. В квартире воняло нестираными носками, прокисшим молоком и мусором, который давно не выносили. Хартман переступил через большую спортивную сумку и форму для тренировок, сваленную в кучу на полу в прихожей, и прошел за хозяином квартиры на кухню, где Ленни первым делом подошел к холодильнику, извлек оттуда банку пива и, тут же открыв, стал пить прямо из нее.

— Будете? — протянул он еще одну банку инспектору.

Хартман отказался. Тогда Ленни снова приложился к банке, потом негромко срыгнул, надув щеки и спросил:

— Так и зачем вы пришли? Вас Хартман зовут, правильно?

— Я приехал сюда от Сандры.

— Сандра? Боже мой, что с ней?

— В квартире на улице Сигнальгатан обнаружен труп женщины. Мы предполагаем, это тело Сандры Хэгг. — Хартман сделал паузу, чтобы слова осели в голове парня. — У нее были особые приметы? Шрамы, родинки, что-то в этом духе?

— Не могу поверить! Приметы? У Сандры на ягодицах татуировка со штрихкодом. Она летом ее сделала, ей показалось, будет прикольно. Но я не понимаю… Что произошло?

— Этой ночью в полицию поступил сигнал от соседа Сандры. Он проснулся от ужасного шума и выглянул на лестницу выяснить, в чем дело. Дверь в квартиру Сандры была распахнута. Войдя внутрь, он обнаружил разгром, а потом и тело девушки на кровати. Ее задушили.

Ленни смотрел непонимающим взглядом прямо перед собой, будто сказанные Хартманом слова прошли у него мимо ушей. Парень достал из холодильника еще одну банку пива и выпил ее тремя жадными глотками. Он так и застыл, забыв закрыть дверцу холодильника. Просто стоял, уставившись в стенку. Хартман ждал. Он знал по опыту: первый шок может неожиданно смениться бурной реакцией.

— Умерла? — прошептал Ленни странным, каким-то отсутствующим голосом. — Сандра мертва? Неправда! Я недавно с ней разговаривал! Вы врете, черт бы вас побрал, вы всё мне врете! — прокричал он угрожающим тоном, вплотную подойдя к Хартману и свирепо качая головой. Ленни нужен был противник, он хотел драться, чтобы вернуть то, что потерял. Томас не стал отводить взгляд.

— Да, мне жаль, но она умерла. Во сколько вы с ней разговаривали, помните? Можете назвать примерное время?

— Что за черт? Я ведь собирался к ней зайти! Позвонил ей вчера вечером сразу после одиннадцати. Смена в клинике закончилась, и я решил заехать… Простите, мне нужно отлить.

Хартман оглядел весьма спартански обставленную кухню. Маленький круглый сосновый стол, весь в винных пятнах. На окнах ни цветочных горшков, ни занавесок. Гора грязной посуды, скопившейся за несколько дней, заполнила мойку и все столешницы рядом. Все это мало походило на дом, скорее на временное пристанище. Над столом на скорую руку прибита пробковая доска для разных записок и заметок. В одном углу доски — направление к зубному, а под ним — рецепт курицы, запеченной с беконом и бананами в соусе чили. Посередине была приколота фотография, почти целиком закрытая чеками с бензоколонок. Хартман отогнул бумажки, чтобы получше рассмотреть снимок. На фото была счастливая пара: Ленни с выгоревшими волосами стоял позади Сандры, обнимая ее, а она повернулась к нему вполоборота и улыбалась. От фотографии веяло теплом и нежностью, это сразу чувствовалось. Они очень сильно любили друг друга когда-то, но что произошло потом?