Англичанин Сталина. Несколько жизней Гая Бёрджесса, джокера кембриджской шпионской колоды - Эндрю Лоуни

19 сентября, в самый разгар Мюнхенского кризиса, Николсон записал в своем дневнике: «Я встретил Гая Бёрджесса, который с мрачной иронией отозвался о моей передаче. Тогда я пошел в «Кафе Роял», где встретился с Джеймсом Поупом-Хеннесси, который был вне себя из-за позора Англии»[284]. Мнение Бёрджесса о необходимости противостоять Гитлеру было известно его наставнику. Он знал из собственных тайных поездок между Парижем и Лондоном, что британское правительство будет продолжать покатать Гитлеру и не собирается приходить на помощь Чехословакии. Это подтвердил Джон Кернкросс, укрепив подозрения русских в том, что Англия и Франция хотят заключить сделку и развязать Германии руки для нападения на Россию[285].

Только общественное мнение могло изменить позицию правительства, и Бёрджесс имел в своем арсенале мощное оружие – влиятельную политическую программу «Паст уик». Через несколько дней после того, как Николсону «заткнули рот», Бёрджесс написал ему: «Отныне и впредь, поскольку заседания парламента прекратились, единственными передачами, посвященными обстановке в мире, будут ваши, и я могу поддержать ваше желание (а оно у вас есть, я знаю) со всей серьезностью обсудить разные политические события прошедшей недели, то есть сделать именно то, что вы хотели сделать в беседе о Чехословакии. Надеюсь, мы встретимся в понедельник. Кстати, вы помните, что сказали мне относительно великой мирной речи Гитлера? Из одного или двух комментариев, дошедших до меня, это представляется зловеще возможным. Может даже дойти до требования созыва конференции союзников (без России) для выработки нового соглашения, которое заменит Версальский договор для всей Южной и Восточной Европы, а также колоний»[286].

Вероятность войны стала больше, когда Гитлер потребовал немедленной оккупации Германией немецких регионов Чехословакии. В лондонских парках стали рыть траншеи, людям раздавали противогазы. Советский Союз подтвердил свою приверженность договору о взаимопомощи с Чехословакией, и 23 сентября была проведена мобилизация. На следующий день последовала частичная мобилизация во Франции. 26 сентября Британия уведомила Германию, что, если произойдет вторжение в Чехословакию, Британия и Франция придут ей на помощь. На следующий день прошла мобилизация британского флота. Мир затаил дыхание. Чемберлен вылетел в Мюнхен на встречу с Гитлером. Двумя днями позже он вернулся, договорившись о мире[287].

Хотя Бёрджесс изначально не был заказчиком, он участвовал в подготовке одной из самых амбициозных серий передач Би-би-си того времени. «Средиземноморье» должно было стать многосерийной передачей, посвященной исторической важности Средиземного моря, с выпусками по четвергам с 20:30 до 21:00 с октября по декабрь. Такой формат «был выбран, чтобы проиллюстрировать хроническую опасность фашистской агрессии, которая являлась реальным фоном войн в Абиссинии и Испании»[288]. Его ведущими планировались такие столпы, как Э.Х. Карр и Х. Сетон-Томпсон, Арнольд Тойнби и сэр Роналд Сторрз. В первой передаче 6 октября должен был выступить Уинстон Черчилль. В свете нарастающего кризиса Черчилль потребовал отменить вещание. Бёрджесс, встречавшийся с ним в обществе, позвонил ему, чтобы попробовать убедить его отменить свое решение. Черчилль пригласил его для обсуждения к себе[289].

В субботу, 1 октября, Бёрджесс подъехал к загородному дому Черчилля в Чартвелле, в 20 милях к югу от Лондона, в открытом «Форде V8». О своей встрече с Черчиллем Бёрджесса рассказывал неоднократно – и всякий раз по-разному – своему биографу Тому Дрибергу. По одной версии, он встретил государственного деятеля в саду с совком, по другой – дворецкий проводил его в кабинет. Черчилль показал письмо Бенеша с просьбой о помощи и совете. «Какой совет я могу дать?» – задал он риторический вопрос Бёрджессу, на что молодой человек ответил: «Предложите ему ваше красноречие. Совершите поездку по стране. Произнесите речи. Разбудите людей. Пусть поймут, что поставлено на карту»[290].

Возбужденный Черчилль сказал Бёрджессу, что хочет подарить ему книгу «в память об этой беседе, которая поддержала меня»[291]. Это был сборник его последних речей «Пока Англия спала» (Arms and Covenant: While England Slept). На чистом листе в начале книги он написал: «Гаю Бёрджессу от Уинстона Черчилля, чтобы закрепить его замечательное настроение. Сентябрь 1938 г.». На словах он добавил, что, если начнется война и Гай принесет ему эту книгу, он вспомнит этот разговор и найдет для него работу»[292].

Встреча стала знаменательным событием в жизни Бёрджесса. Мужчины проговорили много часов. Их объединило общее несогласие с политикой потакания Гитлеру. Бёрджесс чувствовал, что политик, которого он уважал, отнесся к нему со всей серьезностью. Вечером на фирменной бумаге Аскот-Хилл он изложил Черчиллю собственный анализ ситуации.

«Дорогой мистер Черчилль,

я открыто занимаю другую позицию, но не могу не написать вам лично и не поблагодарить за оказанный мне прием и подаренную вами книгу. …Я должен в сложившейся ситуации, поскольку я стараюсь действовать как историк (я был историком в Кембридже), изложить то, что я чувствую на бумаге, и отправить письмо вам, человеку, который слушал меня с такой симпатией сегодня утром и от которого очень многое зависит. …Традиционная английская политика после Елизаветы, политика Мальборо, Питта, Эйра Кроу, Ванситтарта, была слепо отвергнута, чтобы удовлетворить тщеславие, упрямство и невежество одного человека, уже немолодого. Нам скажут, что он спас мир и за это можно заплатить любую цену. Это неправда. Он сделал войну неизбежной и проиграл ее».