Опрокинутая реальность - Чингиз Абдуллаев

— Он так и говорит, — сообщила Валентина Олеговна, — но отэтого ничего не меняется. У подозреваемого найдена часть денег, которыеполучила убитая. Согласитесь, что это само по себе достаточно веское основаниедля задержания.

— И это все, что у вас против него есть?

— А разве мало? — когда она говорила столь мрачным ихолодным тоном, ее светлые глаза становились прозрачными и тусклыми. — Но этоне все. Дело в том, что я веду расследование по факту смерти Салима Мурсаева,которое досталось мне от прежнего следователя, — сообщила Линовицкая, — как вамхорошо известно, бизнесмен был убит в Париже неизвестными, и в прокуратуретогда принимались в расчет лишь коммерческие мотивы. Теперь мы считаем, чтоесть все основания связать смерть Мурсаева не только с его бизнесом, но и с еголичной жизнью.

— Почему? — спросил Дронго.

Она помолчала. Потом отодвинула обе папки от себя,посмотрела еще раз в окно и наконец сказала:

— Вообще-то я не обязана вам говорить. Но если хотите, тоскажу. Вам лично скажу. Дело в том, что часть акций компании «Прометей» былазаложена ее бывшим владельцем Салимом Мурсаевым в банке при получении кредита.Двадцать пять процентов плюс одна акция. Однако эти акции были выкупленыгосударственной нефтяной компанией — ОНК, которая присоединила их к своимдвадцати процентам. И таким образом у ОНК получилось сорок пять процентов плюсодна акция. До контрольного пакета им не хватало только пяти процентов. Это немоя заслуга, об этом узнал следователь, который раньше проводил расследование.

— Значит, они все-таки выкупили эти акции, — вздохнулДронго, — я так и думал. Слишком большая прибыль могла попасть им в руки. Но имне хватало пяти процентов. И насколько я знаю, они не могли найти эти пятьпроцентов ни при каких обстоятельствах. Там по пять процентов принадлежалонынешнему исполняющему обязанности президента Ивашову, какому-то пивовару,другу семьи Мурсаевых, погибшему Авдеечеву и, кажется, одной компании…

— Вам не сказали, какой именно компании? — перебила егоЛиновицкая.

Дронго медленно покачал головой.

— Странно, — сказала она, усмехнувшись, — такой умныйчеловек, как вы, должен был проверить и обратить на это внимание в первуюочередь. Я даже думала, что вы из-за этого ходили к погибшей. Дело в том, чтопять процентов акций компании «Прометей» принадлежали клубу «Орфей», где однимиз совладельцев и была погибшая супруга Салима Мурсаева. Таким образом, есликлуб «Орфей» соглашался продать свои акции ОНК, то у них образовывался быконтрольный пакет акций. И на этом все для «Прометея» заканчивалось.

— Кому тогда понадобилось убивать Мурсаева, —поинтересовался Дронго, — если можно было так легко отнять его бизнес?

— Значит, не очень легко, — сказала Линовицкая, — возможно,что за этим кто-то стоял. Возможно, что Мурсаев имел других компаньонов, неупомянутых в списке акционеров, которым он платил деньги, переводя их вофшорные зоны. Мы не можем ничего точно утверждать. Но мы знаем точно, что отпозиции его супруги зависела и дальнейшая судьба не только контрольного пакетаакций, но и всей компании.

— Головин об этом знал? — печально спросил Дронго.

— Я думаю, что нет. Экономика не самый любимый предмет этогочеловека.

Наступило долгое молчание.

— Теперь вы довольны? — спросила Линовицкая. — Кажется, вытоже начали сомневаться в искренности этого человека.

— Я начал сомневаться в мотивах поведения Головина ипогибшей, — задумчиво ответил Дронго, — вы можете рассказать мне, как погибСалим Мурсаев? Мне, конечно, рассказала его сестра, но она знает все только сослов следователей.

— Его убили в Париже перед отелем «Бристоль», — сообщилаВалентина Олеговна, — убийцы сидели в автомобиле, ждали, когда он выйдет изздания. Судя по показаниям свидетелей, перед убийством Мурсаев с кем-товстречался. Мы считаем, что это был один из его знакомых, некий Сафиев. Кстати,он исчез и сейчас объявлен в розыск. Мурсаева застрелили несколькими выстреламив упор. Причем сначала стреляли в спину, что неприятно поразило дажефранцузских полицейских. В общем, труп к нам доставили только через полторамесяца, в результате всяких процедур и согласований. В Париже труп опозналасестра убитого, в Москве — двое его сотрудников. В общем, мало приятного. Трупсогласно завещанию погибшего похоронили у него на родине, в Дагестане. Вот,собственно, и все.

— И никаких других версий?

— Французская полиция ведет свое расследование, а мы свое.Но пока никаких конкретных результатов. За исключением того факта, что исчеззнакомый Мурсаева, с которым он встречался за несколько минут до своей смерти.Тот самый Сафиев. Во Франции его тоже объявили в розыск, но пока не нашли. Досегодняшнего дня мы считали, что убийство Мурсаева так или иначе было связано сего коммерческой деятельностью, однако после убийства его супруги мырассматриваем и другие версии. Погибшая была красивой женщиной, у нее быломного поклонников, и, как нам рассказал Головин, они не все были довольны тем,что она предпочла им какого-то кавказца, — она смотрела в глаза Дронго, когдаговорила последние слова.

— И вы, очевидно, с ними согласны? — не удержался он, чтобыне уколоть следователя.

— Я не обязана высказывать свое личное отношение кпроисходящим событиям, — сухо заметила она.

— Значит, вы полагаете, что убийство вдовы Салима Мурсаевасвязано с деятельностью ее мужа?

— Это одна из версий — ради крупной суммы денег. И, наконец,третья — личная месть кого-то из знакомых. У нас не бывает гениальных озарений,— не удержалась от ответного укола Линовицкая, — мы должны проверить всевозможные версии.

Разговор становился не слишком приятным. Они уже успели понескольку раз обменяться колкостями. Дронго усмехнулся. Женщина может многоепростить мужчине, но не отсутствие к себе интереса. Равнодушие хуже ненависти.Она не могла простить себе, что проявила слабость, пригласив его домой. Он,конечно, поступил неправильно, нельзя соглашаться на первый шаг и не делатьпоследнего. Нужно либо сразу отказываться, либо идти до конца. Но кто мог знатьтогда, что все сложится именно таким образом?

— У вас ко мне нет никаких вопросов? — поинтересовалсяДронго.

Кажется, она поняла, что несколько перестаралась, говоря о«гениальных озарениях». Но взятый тон не позволял ей резко менять характерразговора. Поэтому она, глядя на свои папки, только спросила:

— У вас есть какие-нибудь новые сведения насчет убийстваМурсаева?

Он чуть заколебался. Рассказать ей о своей поездке вСыктывкар, о десяти процентах, которые Мурсаев отчислял в офшорные зоны?Рассказать об интригах Мясникова? Но что это дает следователю? Она и без тогозаморочена всеми этими акциями и офшорными компаниями. В конце концов она можети сама все узнать, если захочет расследовать в том числе и убийство ЮрияАвдеечева. А если не захочет, значит, ей и не нужно узнавать об этом.