Красная река, зеленый дракон - Михаил Кормин

– Все, самое ценное спасла считай. Боженьки, что ж делать-то теперь?

Дом пылал. Его дальняя, обращенная к соседнему участку стена была полностью объята пламенем. Огонь уже перекинулся на соседский сарай, стоявший вплотную к забору. Свет в доме соседей горел, по участку метались тени – люди заливали сарай водой, закидывали огонь мокрым, смешавшимся с грязью снегом, пытаясь не подпустить огонь к дому.

Лиза щурилась, гладя на пламя, плясавшее уже около конька крыши. Трясущимися от холода руками набрала номер на телефоне, чтобы вызвать пожарных. Оператор уточнял адрес. Стало понятно, что дачу Федотовой не спасти. Библиотекарь, считавшая себя ведьмой, стояла рядом с Никишиной. Открытая настежь входная дверь поскрипывал на теплом от огня ветру. Темнота прихожей озарялась желтыми и оранжевыми вспышками. Пивоваров взглянул в сад, через который к дому шла тропинка, зажатая между по-зимнему голыми кустами крыжовника. Калитка была открыта. На тропинке стоял пожилой мужчина. У ног его Костя разглядел спортивную сумку и пару пустых флаконов от жидкости для розжига костров. В руках у мужчины был нож.

– Медведев, козел старый, что ж ты наделал-то? – Федотова направилась к мужчине. Тот, молча, шагнул к ней. И, не говоря не слова, вытянул вперед руку с ножом. Федотова охнула. Костя не смог разглядеть из-за едкого дыма, что произошло дальше. Но библиотекарь, стоявшая на тропинке спиной к Косте, схватилась за грудь. Брезентовый сверток и сумка вывалились из ее рук. А вслед за ними повалилась на снег, искрившийся в отсветах пожара, и сама Федотова. Медведев опустился на корточки, еще несколько раз поднимал и опускал нож. Затем, перешагнув через пытавшуюся подняться Марию Павловну, направился к Лизе, все еще объяснявшей службе спасения по телефону какой из домов в Карташевской горит.

Поняв, что собрался сделать старик дальше, участковый бросился на него. Но Медведев поднял нож вверх, и на секунду Косте показалось, что лезвие блеснуло зеленым, а руку, держащую рукоять ножа, окружает ореол изумрудного света. Невидимая сила отбросила Костю на сухие кусты. Лиза заметила Медведева и побежала к калитке. Старик, развернувшись, полоснул в гудевшей пламенем темноте ножом. Лиза вскрикнула, прижав руку к левому боку, упала на колени. Нож задел ее, разрезав куртку. Горячая боль обожгла все тело. Теперь бежать она не могла. Оставалось только идти вперед, к улице, по тропинке мимо спортивной сумки, держась руками за раненый бок.

Костя подбежал к лежавшей на земле Федотовой. Голова библиотекаря была повернута на бок, на толстых стеклах очков плясали отражения языков пламени. Размотал сверток, достал покрытую рунами винтовку. Времени заряжать ее сейчас не было. Патроны, завернутые в пакет, нужны было еще как-то распаковать, а мокрые, замерзшие от снега пальцы не слушались. Старое ружье, неизвестно сколько провалявшееся в земле, могло вообще не стрелять. Схватив «трехлинейку» за цевье, Костя с размаху ударил Медведева по спине прикладом.

Удар был сильным. Костины руки дрогнули. Медведев пошатнулся, но не упал. А повернулся лицом к Пивоварову. На какое-то время Косте почудилось, будто бы лицо старика ему знакомо. Обычное, правильное лицо. Подобное тысячам. Такое же лицо было у Дель-Фаббро. Только сейчас, на этом ничем не непримечательном лице, ставшим желтым от огня, были седая щетина и морщины. Наваждение сразу же прошло. Буквально через секунду ощущение того, что не старый сумасшедший краевед из Сиверской, а комендант детского трудового лагеря из Вырицы смотрит сейчас на Костю, исчезло. И Медведев опять превратился в обычного старика с ножом.

– Константин Васильевич, собственной персоной, – проговорил он. – Здравствуй, Константин.

После этих слов Олег Иванович, забыв о Лизе, устремился к участковому. Но получил еще один удар прикладом винтовки. На этот раз в грудь. Костя, кажется, даже услышал хруст ребер. Но старик все еще не падал на землю. Наоборот, он начал медленно подниматься в воздух.

Словно рыжий кот Федотовой, оставшийся в полыхающем сейчас доме, с помощью которого библиотекарь учила Лизу «управлять видимой реальностью», Олег Иванович воспарил над землей в свете пожарища. Он завис над огородом. Ветер трепал его разметавшиеся седые волосы. Расставленные руки, в одной из которых был зажат нож, сияли зеленым. Если бы у винтовки был штык, то Костя мог бы достать Медведева. Но штыка не было. И Медведев был недосягаем для Пивоварова.

Наступила тишина, в которой слышалось, как огонь гудит, пожирая одну за другой доски старой дачи, как пощелкивает шифер на ее крыше. Лиза добралась до калитки, выбежала на улицу и смотрела на то, что происходит на участке, из-за еловых ветвей. Участковый стоял напротив парившего в клубах дыма краеведа, медленно отступая к мертвому телу Федотовой. Единственным, что могло спасти его от летающего старика с ножом, были патроны, которыми он до этого пренебрег. И то, что «трехлинейка» все еще была в рабочем состоянии.

То, что Медведев завис в трех метрах над землей полностью неподвижно могло показаться только лишь издалека. Костя, уже разрывавший целлофан, вставлявший длинные, блестящие патроны в коробку ствола, видел, что старик дрожит, что руки его искривляются, и ноги, словно у того, безголового, тела в Матвеевском доме, чуть заметно изгибаются под странным углом. Так, как если бы Медведев не висел в воздухе, а лежал на дне ручья с чистой прозрачной водой, а Костя – смотрел на него с поверхности, и все, что находилось на дне, вторя движению ряби водной поверхности, мелко подрагивало в ритме движения волн. Винтовку Мосина Костя видел живьем всего четыре раза в жизни, причем один из них здесь, на участке Федотовой. Но примерно представлял, как правильно уложить обойму. Потянул ручку затвора на себя. Потом ударил ладонью по ручке с круглым набалдашником, чтобы та встала, щелкнув, на место. Почувствовал запах оружейного масла, такой же, как когда-то в тренировочном тире Всеволожска. Неужели Федотова следила за винтовкой, смазывая металл? От Федотовой этого вполне можно было ожидать.

Медведев тем временем, выставив руку с ножом вперед, уже плыл к Косте. Плыл в воздухе он медленно. То ли старику с трудом давалось умнее летать, то ли присутствие винтовки с вырезанным на прикладе пятиконечником мешало ему, сдерживая и не давая подобраться к Косте быстрее. Скорость полета краеведа была совсем небольшой. Костя, сидя на земле, прицелился.

Выстрел прогремел над спящей Карташевской, заглушив и гул огня, и крики с соседнего участка. Пивоваров не попал. Обожженная после визита в Матвеевский дом рука не могла держать винтовку прямо, пришлось положиться только лишь на удачу. Пуля прошла мимо Медведева, гораздо правее старика. Дернув за ручку затвора, выбросив гильзу, Костя прицелился снова, но Медведев был уже совсем рядом. Ударом ноги он выбил винтовку из рук Кости и так, словно державшие его силы в одно мгновение исчезли, всем телом свалился на Пивоварова, прижав того к сырой земле. Левым локтем Олег Иванович уперся в Костино горло. Занес нож, ударил, но Пивоваров сбросил с себя старика и, не поднимаясь на ноги, неловко толкнул того в плечо правой, обожженной, рукой, в которой поблескивала звездочка. Это был даже не удар, а попытка просто удержать Медведева на расстоянии. Рот краеведа открылся, будто бы Олег Иванович пытался что-то крикнуть. Но вместо звука он издал только какой-то нечленораздельный хрип и, поднявшись на ноги, попытался пнуть все еще лежащего Костю в голову. Пивоваров схватил ногу старика обеими руками, потянул на себя. Медведев свалился на снег, бешено размахивая перед собой ножом, не позволяя Косте приблизится.