Последние штрихи - Эстер Браун

Я вытащила из-под шкафа швабру с насадкой, засохшей в форме диковинного цветка, и принялась собирать воду.

— Нет! Зато теперь понятно, почему он сунул мне пачку наличных на той неделе… Надо же! — вдруг воскликнула Лив, заметив, как ловко я орудую шваброй. — Как это у тебя получается? Шлеп-шлеп — и отжимаешь… Я так никогда не пробовала. Класс!

— Это совсем просто. Ты давай дыши глубже…

Лужа на полу осушалась прямо на глазах, а вместе с ней и горькие слезы Лив. Правда, на смену им почти сразу же пришла паника.

— Господи, что же мне делать? Нет ни Эрин, ни Джоан, ни папы… А я не могу даже постирать белье, не устроив потоп, — сказала она, не отрывая завороженного взгляда от швабры. — И еще пришла куча писем из банка и извещений по закладным, а я ничего в этом не понимаю, потому что бумажками всегда папа занимался… — Неожиданно Лив замолчала и преданно посмотрела мне в глаза: — Скажи честно, Бетси, я должна знать. Вот эта стиральная машина… У нее же открывается дверца, так ведь? А что для этого нужно: нажать на кнопку экстренной остановки?

— Оливия, — отчеканила я. — Буду с тобой откровенна. В стиральной машине нет никакой кнопки экстренной остановки. Есть просто переключатель «включено/выключено».

— Правда? — удивилась Лив. — А ты заливаешь средство в… выдвижной ящичек?

— Лив, ты что, действительно не знаешь, как работает стиральная машина?

— Нет, — еле слышно ответила она. — Я ужасная, да?

Я открыла было рот, но тут же закрыла.

Сколько помню, Лив всегда исполняла роль трогательной неумехи, которой так и хотелось помочь. Еще в школе мне приходилось растолковывать ей буквально все: как нажимать тормоз на велосипеде, откуда появились евро и т. п. Разве могла я предположить, что благодаря многочисленным помощникам Лив пронесет свою бытовую невинность сквозь годы и останется настолько далека от прозы жизни. Вы только подумайте: в двадцать шесть лет она не в состоянии запустить стиральную машину, чтобы постирать свои трусики! Что уж говорить о закладных… Причем Лив — далеко не дура. В конце концов, сумела же она подыскать себе четырех женихов, один из которых имеет собственный самолет и до сих пор хранит все подарки в честь помолвки с ней? И потом… она хорошо разбирается в винах, у нее прекрасный французский, шикарные волосы. И вообще, она всегда выглядит так, будто только что от стилиста.

— Так ты сможешь сделать чай? — неуверенно спросила я.

— Да уж наверно! — Лив обиженно надула губы и принялась рыться во всех шкафчиках, пытаясь найти чайные пакетики.

Я отжала последнюю воду из тряпки и показала Лив на кухонный стол, заваленный, между прочим, теми же бумагами, которые я пыталась разбирать, когда была здесь последний раз.

— Сейчас мы сядем, вскроем эти письма всего до одного и решим, что тебе нужно сделать в первую очередь.

Лив в последний раз всхлипнула и даже смогла улыбнуться.

— Хорошо, Бетси. Знаешь, с тобой все сразу понятно и легко. И как это ты всегда знаешь, что делать?

— Да ничего я не знаю! На ходу соображаю. Давай-ка еще раз, с самого начала. Итак, Кен позвонил и сказал, что он не на отдыхе, а в бегах…

Поскольку Лив не имела привычки задавать ключевые вопросы (типа «почему?» или «как долго?»), понадобилось некоторое время, чтобы выудить из нее хоть какие-то подробности. В целом вырисовывалась следующая картина: чиновники из налогового управления учуяли прибыльное дельце и решили прощупать доходы Кена. В результате Лив больше не будет получать свое ежемесячное содержание — доход с определенного имущества.

— Кошмар! — снова запричитала Лив. — Папа как заладил одно: лучше тебе ничего не знать, принцесса, лучше ничего не знать! Да я и не против ничего не знать, но про что именно? Что он в тюрьме? Или что он женился?

Вот ей-богу, при всем моем уважении к Кену, появись он сейчас здесь со своими слащавыми увещеваниями, летел бы у меня до самого Вандсворта! Подумать только, всю жизнь плясал вокруг дочки — типа, моя принцессочка, ограждал от всего на свете, — а потом взял и бросил, как беспомощного щенка, один на один с долгами!

В последнее время доходы Лив складывались из нескольких источников. Зарплата, которую она получала, работая на полставки в шотландском баре Айгора (одного из дружков Кена — такого же «деятеля», как и он сам), вместе с арендной платой Эрин целиком уходила на еду из службы доставки и на повседневные расходы. Для серьезных же трат, которых требовала жизнь в Лондоне, служил «счет за дом», то есть сумма заклада. Так вот, на этом счету в данный момент оставалось ровно пятьдесят три фунта и десять пенсов, что, впрочем, было не важно, поскольку в любой момент могла прийти подписка на «Vogue», которую заказала Лив, и одним махом стереть всю сумму. А если не подписка, то еще что-нибудь. Лив никогда не помнит, сколько и на что тратит.

— Спокойно, сейчас мы все выясним и проверим. — Я привычным движением разложила счета в порядке первоочередности. — Ты знаешь хотя бы приблизительно, какая сумма тебе нужна, чтобы хватило на коммунальные услуги, плату по закладной и еще осталось на жизнь?

Ответом было молчание. Лив смотрела на меня, виновато кусая губу.

— Лив! — строго повторила я. — Сколько нужно платить в месяц по закладной?

— Понятия не имею! — пробурчала она. — Эрин все вычисляла в какой-то компьютерной программе, и я платила половину. — Лив отправила в рот очередную экологически чистую трехслойную шоколадную печенюшку из пачки неприкосновенного запаса, которую нам пришлось вскрыть. — Ну прости меня, Бетси. Я понимаю, все ужасно глупо. Конечно, это было бы наглостью — просить, чтобы теперь ты как-то организовывала мою жизнь… — Она устремила на меня исполненный мольбы, гипнотический взгляд голубых глаз. — Но если ты сможешь…

Я постаралась принять неприступный вид — для ее же блага.

— Нет, Оливия, ты должна сделать все сама, — твердо заявила я. — Как говорит Нэнси, раньше начал — раньше кончил. Вскрывай письма. Все до одного. Я помогу тебе, обещаю.

Лив тупо уставилась в чашку с чаем.

— Наверное, ты права, — помолчав, сказала она и лихорадочно засунула в рот еще одно печенье. Типа, когда теперь доведется поесть деликатесов.

На всякий случай я решила на нее не давить, а то, не дай бог, сбежит в Испанию. Вместо этого я заварила нормальный чай в чайнике и перевела разговор на себя, чтобы Лив не возомнила, будто проблемы только у нее. Денек выдался на славу: сначала мисс Торн заявила, что у меня имя как у горничной, потом я узнала, что не за горами выселение Кэтлин и Нэнси, а в промежутках слушала бубнеж казначея Марка: продавать-продавать-продавать…

— И тогда Нэнси посмотрела на меня — знаешь, так смотрят старые, брошенные хозяевами псы в собачьем приюте в Бэттерси — и сказала: «Надеюсь, новым владельцам кто-нибудь понадобится, чтобы пылесосить лестницы…» — Я развела руками и посмотрела на Лив, смеясь и плача одновременно. — Ну что я могла ей ответить?