Однополчане. Спасти рядового Краюхина - Валерий Большаков

Марлен вздохнул. Октябрь уже, а насчет их тетрадки – ни слуху ни духу. Нет, Панфилов обмануть не мог, не тот это человек. Просто, вот так, запросто прибыть на фронт из Москвы было непросто, особенно если ты какой-нибудь там заслуженный академик. Остается одно – ждать. Ждать, ждать, жда-а-ать…

А немец озверел совсем. Прет, как бешеный.

Танки идут, пехота топает, бомбовозы летят.

Рвутся, гады, к Вязьме. К Москве.

28-я армия держится, Качалов никому не отдавал приказа «Стоять насмерть!».

Закрепятся на рубеже, отобьют атаку, другую, третью… Десятую.

И отходят на новый рубеж. И снова окапываются, громоздят линию обороны, подтягивают пушки и минометы. Иногда танки помогут, а раза два даже самолеты появлялись с красными звездами на крыльях. Весь взвод тогда «ура!» кричал, а когда пара «Яков» спровадила с небес «Юнкерс» и тот красиво рванул за лесом, восторгу было…

Марлен отвинтил крышку фляжки, глотнул, а потом немного плеснул на ладонь, отер лицо. Свежий ветерок сразу охладил воспаленные веки. Спать охота, мочи нет. Вторые сутки ни сна, ни отдыха измученной душе. И телу. А куда деваться?

– Вроде отходит, товарищ лейтенант!

Из-за леса доносился неумолчный грохот канонады: «Бу-бу-бу-бу!»

У опушки леса стоял «КВ», изредка гвоздивший неприятеля: «Банг! Банг!»

И вот танк стал сдавать задним ходом, освобождая дорогу. Ему удалось добраться до поворота, взрыкивая, отъехать к дубраве, и в это время на дороге появился немецкий «Т-IV».

Развернув башню, он выстрелил по «КВ», перебивая гусеницу. Обездвиженный тяжелый танк не мог больше покинуть занятую позицию, но снаряды еще оставались. Вот один такой и усвистал в направлении «четверки», втесываясь той в борт.

«КВ» был укрыт надежной броней, немцам ее проколупать было сложно – «Тигров» еще не было, хотя зенитные 88-миллиметровые пушки, прозванные «ахт-ахт», стреляли исправно[18].

Орудие «КВ» не вполне соответствовало толщине брони – это была пушка Ф-34, та же самая, что ставилась на «тридцатьчетверку». Это 76-миллиметровое орудие с полукилометра пробивало броню толщиной в свой калибр, если так можно выразиться. Короче, «четверку» им долбать можно было, даже лобовую броню (в 80 миллиметров) вынесет метров с двухсот, а столько и было до поворота.

«Т-IV» замер, задымил, а потом, будто из последних сил, развернул башню, пальнул осколочным. Снаряд ушел в лес, взрывом снесло дерево. «КВ» выстрелил бронебойным, попадая в башню, и та вдруг подпрыгнула, вырываясь из погона, как пробка из горлышка, только не брызги шампанского били, а пламя.

Докатился тяжкий грохот.

– Боекомплект рванул! – крикнул Якушев. – Так их, гадов!

И тут из подлеска на дорогу вынырнули сразу две «тройки». Еще три немецких танка выворачивали из-за опушки, за ними цепями шла пехота.

Марлен усмехнулся, поглаживая «ППШ». Насмотришься всяких «киношек» и представляешь себе войну не какой она была, а такой, какой ее «видит» режиссер. А тот ради эффектной «картинки» легко жертвует реальностью.

Сколько их было на экране, немецких автоматчиков! А в жизни «шмайссеры» встречались не часто, всего два автомата на роту – один у ротного, другой у командира первого взвода.

Единый пулемет MG-34 и винтовка – вот и всё…

– К бою!

Первая пара «панцеров» выстрелила на ходу, дуплетом, но не попала, только землю вздыбила на поле, вырыв воронки, в которых курился ядовитый дым.

«КВ» ударил, однако, не по ним, а по дальней троице, с разных сторон огибавшей подбитый «Т-IV». Первый снаряд ударил рикошетом, выбивая сноп синих искр, а второй – болванка – вышиб пару катков и разорвал гусеницу «тройке». Танк остановился, превращаясь в удобную мишень, и наводчик «КВ» тут же этим воспользовался – бронебойный ушел под башню.

Та не подлетела, как в первый раз, только все люки повышибало огненными фонтанами, после чего закоптил двигатель. Две «тройки», первыми показавшиеся из леса, так и шли бок о бок по дороге.

Первый снаряд «КВ» угодил точно между ними, когда расстояние от борта до борта не превышало одного шага. Гусеницу перебило тому, что катился левее, и она распустилась по дороге, оголяя катки.

Танк тут же выстрелил, словно решив отомстить за свою искалеченность, но не попал, опять какое-то дерево загнулось в лесу. Правый «Т-III» оказался более метким, его снаряд угодил в «КВ», вот только болванка застряла в броне.

Впрочем, судя по тому, что советские танкисты ответили обидчику не сразу, кто-то из них серьезно пострадал – когда снаряд попадает в башню, пусть даже не пробивая броню, кусочки металла с внутренней ее стороны разлетаются, нанося серьезные раны.

– Товарищ лейтенант! Мочи нет! Дайте я ему вмажу! А?!

Этот крик души Касаева поневоле заставил Марлена улыбнуться.

– Да тут же все открыто, они тебя из пулеметов срежут!

– А я из-под танка!

– Ну, давай…

Красноармеец, волоча «ПТР», прополз ложбинкой к «КВ» и забрался под днище танка – грунт там был кремнистый, плотный, гусеницы почти не продавливали его, так что позиция была неплоха.

Самого выстрела из противотанкового ружья Исаев не приметил, зато углядел попадание – гусеница правой «тройки» все же пострадала при взрыве, хотя и не распадалась, а Касаев умудрился перебить едва державшуюся проушину. С коротким звоном «гусянка» лопнула. Танк замер.

«КВ» по нему не стрелял – успеется. Стоит под носом, обездвиженный. Куда опасней были «четверки», что подгребали с опушки, да еще с пехотой. Сначала танкисты сделали два выстрела осколочными, рассеяв «зольдатиков», а после ударили бронебойным. Мимо!

Второй. Мимо! Зато третий вписался точнехонько под башню – боекомплект не рванул, но стрелять танк уже не мог – заклинило. Танкисты живо полезли вон, и Якушев, изнывавший при «дегтяреве», дал длинную очередь. Не стало танкистов.

А Касаев в это время выпустил еще две 14,5-миллиметровых пульки в борт замершей «тройке», и фашисты не выдержали – полезли на свежий воздух. Якушев и их приветил.

Марьин с Макеевым открыли огонь из автоматов и трофейных MG-34 по пехоте, та мигом залегла. Но счастье было недолго – немцы навели минометчиков.

Противно засвистели мины. Они падали, вырывая неглубокие воронки, разрываясь на осколки, что с визгом чиркали по броне советского и немецких танков, тупо вонзались в деревья.

Марлен прижался щекой к дубу, понимая, что дерево не спасет, если мина упадет сверху. Но он же такой маленький…

Не попади… Не попади…

Мина угодила точно в моторное отделение «КВ», загорелась солярка. Первыми через днищевый люк вылезли трое танкистов, четвертым выполз Касаев.