Папина дочка - Вера Колочкова

– Спасибо, я не голодная. Я лучше пойду, Пашку во дворе встречу… Он ведь скоро должен приехать, наверное?

– Погоди, Танечка. Не ходи. Да и дождь, кажется, начинается… Погоди…

И снова она услышала нотки неловкости в голосе Натальи Петровны. И еще она почему-то обхватила ее за плечи ласково, почти силой потянула на кухню. И она пошла, ведомая этой властной лаской. Села послушно на кухонный стул, слушала, как Наталья Петровна говорит о каких-то пустяках… Что лазанья вкусная, что чай свежий заварила… А о Пашке – ни слова. Почему, интересно? Может, с ним случилось что-то?

Она и сама не заметила, как близки ей стали за короткое время эти люди. Как быстро привыкла к их легкой доброжелательности. Не заметила даже, когда Павел стал для нее просто Пашкой… В доску своим, даже с дурацкими шутками и обидным иногда покровительством, будто она была малявка совсем. И Наталья Петровна всегда была с ней довольно искренней. По крайней мере, глаз не отводила, не суетилась неловкой скороговоркой. Но отчего вдруг сегодня все изменилось?

– Поступила, значит… Молодец, молодец, Танечка… И списки видела, да?

– Ну да… С обеда ждала, когда из вывесят, чуть с ума от волнения не сошла. А их только вечером вывесили! Ну, я как увидела свою фамилию… И сразу домой побежала… Чтобы вам сказать… И Пашке… А где он, Наталья Петровна?

– Ты пей чай, Танечка… Вот варенье абрикосовое возьми, меня вчера соседка угостила…

– С ним что-нибудь случилось, да, Наталья Петровна? Вы просто мне не говорите, да?

– Ну отчего сразу случилось, ничего не случилось, что ты! – досадливо произнесла Наталья Петровна и вздохнула. – Просто… Просто он не придет сегодня домой, наверное…

– То есть как это – не придет? Прям ночевать не придет?

– Ну да… Скорее всего. Я так думаю.

– Почему? То есть… А где же он будет ночевать? У друзей, что ли?

– Понимаешь ли, Танечка… Я не знаю, как ты к этому отнесешься, конечно… Наверное, тебе сразу надо было об этом сказать… Вернее, Павел должен был тебе сам сказать! Я не знаю, почему он… В общем, у Павла девушка есть. Олей зовут. И она сегодня днем прилетела… И позвонила ему… Он сразу умчался, да… Я думаю, он точно сегодня ночевать не придет, Танечка. Но ты не расстраивайся, пожалуйста! Наверное, ты успела вообразить себе что-то относительно Павла… В твоем юном возрасте это так просто – вообразить, что-то самой досочинить…

Сумбурные объяснения летели в сторону Таты, бились в грудь и будто отскакивали неловко. Даже обидеться не получалось на то, что она чего-то там «вообразила» и «досочинила». Нет, надо все до конца выяснить, хватит уже – вокруг да около…

– А кто эта Оля, Наталья Петровна? Откуда она взялась? Ведь не было никакой Оли, не было… Я точно знаю…

– Оля – это девушка Павла, Танечка. Они с восьмого класса дружат. И любят друг друга. Она даже у нас жила какое-то время… Еще на той квартире… Они пожениться хотели, но потом все отложилось как-то… Мы с мужем развод затеяли с разменом квартиры, а Олю отец позвал на стажировку в Америку… Вдруг, знаешь, возник ниоткуда! Ее родители ведь тоже развелись три года назад, и он будто совсем исчез… А потом объявился – в Америке! У него там бизнес какой-то… Вот Оля к нему и улетела на все лето… Должна была к сентябрю вернуться, но вот почему-то раньше вернулась… Наверное, по Павлу соскучилась, не знаю…

Тата с трудом распрямила спину, сглотнула вдруг образовавшийся в горле вязкий комок. Новость была неожиданной и даже будто слегка оскорбительной. То есть не воспринималась как новость, а казалось, это просто льдинка попала в солнечное сплетение и тает, и оттого больно внутри… Неприятно… И надо перетерпеть. Растает – и все пройдет. Конечно, пройдет! Какая еще Оля? Какая Америка? Нет, нет… Растает, и все пройдет…

– Ты расстроилась, да, Танечка? Не расстраивайся… И Павел тоже хорош – дал тебе повод думать, что… Вот я ему все выскажу, когда придет! Не расстраивайся…

– Я вовсе не расстроилась, Наталья Петровна. Все хорошо, правда.

– Конечно, все хорошо, Танечка! Главное, ты поступила! Пройдет еще немного времени, ты учиться начнешь… Наверное, на картошку поедешь, да? Всех первокурсников в сентябре на картошку отправляют… Очень веселое время, это картофельное начало студенчества, по себе помню! Ночное небо, песни под гитару у костра… Да у тебя таких Павликов в институте будет – вагон и маленькая тележка!

Тата улыбалась, кивала головой, соглашаясь. А внутри воздуха совсем не было, будто под дых кулаком получила. И обида просыпалась внутри, скребла коготками…

Обидно было за себя, глупую. И впрямь вообразила себе невесть чего. Думала, что у них с Пашкой… Думала, что…

Но о чем таком она могла вообще думать? С чего ради? Ну да, отношения у них установились вполне дружеские. Даже в кино два раза вместе ходили. А еще он на велике ее катал по набережной… Но ведь ничего больше не было, кроме кино и катания! Просто веселые дружеские отношения! Да, Наталья Петровна права, она сама себе все придумала, сама нарисовала, как все дальше будет, во что потом выльется эта дружба. Как само собой все преобразуется во что-то более серьезное и значительное. Ведь у всех так бывает, правда? Сначала просто дружба, потом любовь… Настоящая, взрослая… Очень хотелось, чтобы она была. Любовь как атрибут взрослой, самостоятельной жизни. И чем плох Пашка, чтобы любви с ним не могло быть? Оставалось только подождать немного… А тут нате вам здрасте – Оля! Зачем, с какой стати? И почему Пашка ничего ей про Олю не говорил? Хотя, опять же, с какой стати он должен был ей про это рассказывать…

– Ну не расстраивайся ты так, Танечка, милая моя! Ну что ты загрустила? – затянула свою жалостливую песню Наталья Петровна и погладила ее по руке. – Ну пожалуйста, Танечка…

– Да что вы, Наталья Петровна! Я ничуть не расстроилась, вам показалось! Просто неожиданно было узнать про эту Олю, и все. А так, в общем… Вы правы, да. Ничего особенного не случилось!

Хватило сил, чтобы гордо вскинуть голову вверх и улыбнуться. Хотя улыбка получилась жалкой, наверное. Лучше уж честные слезы лить, чем так улыбаться.

– Вот и хорошо, вот и умница… – обрадовалась Наталья Петровна, снова погладив ее по руке. – И впрямь, о чем горевать-то? Да у тебя таких Павликов будет… Хотя я это уже говорила, кажется…

– Да. Говорили. Вагон и маленькая тележка.

– Вот именно! Да ты посмотри на себя в зеркало, посмотри! Ты же красавица, и фигурка у тебя что надо! Тоненькая, гибкая, такая летящая вся… Ты, наверное, на маму свою очень похожа, да?

Вопрос прозвучал так осторожно, будто Наталья Петровна ступила ногой на тонкий лед. Наверное, ей странно все-таки было, отчего эта девчонка никогда о своей семье не расскажет… Отчего пытается справиться с жизнью одна. Хотя и не сирота вроде – соседи говорили, у нее мать есть… Когда хоронили Танину бабушку, все ее видели. Абсолютно нормальная женщина, без видимых вредных привычек. Да, было бы еще понятно, если девчонка от материнских вредных привычек сбежала, это в наше время нередко бывает… Но почему из благополучной семьи сбежала, вот загадка! И не расскажет ведь никогда, с какой стороны ни подступись… Вот и сейчас вскинула голову, ответила твердо, как по заученному: