Ураган по имени «Чингисхан» - Сергей Самаров

Беда пришла уже под завершение подъема. Подполковник Завалило услышал, как грохнул гранатомет «РПГ-7». Этот звук он хорошо знал. И даже быстрая мысль успела мелькнуть, что следует вилять на ходу, чтобы не стать мишенью, но претворить ее в жизнь Виктор Викторович не смог. Осколочная граната ударила в кабину за головой подполковника, разорвала половину крыши кабины, и Завалило потерял сознание, не успев почувствовать боли от поражения осколком. Старший лейтенант Заборских сознания не потерял, хотя его сразу три осколка задели. Один порвал шею, второй оторвал начисто ухо, третий проломил череп в задней части, но тоже прошел по касательной, не оставшись в голове. Обернуться и посмотреть, что стало с теми, кто в кузове находился, Заборских не сумел, да и не было смысла оборачиваться. Старший лейтенант хорошо знал, какой мощью обладает осколочная граната от «РПГ-7»[14]. После взрыва на такой короткой дистанции уцелеть в кузове практически невозможно.

Грузовик сначала медленно остановился, поскольку подполковник Завалило уже не давил на акселератор, а потом и вовсе стал скатываться с холма. Впрочем, скатился он недалеко. Включенная передача стала тормозом, и грузовик замер.

Ждать второго выстрела гранатомета старший лейтенант Заборских не стал. Если бы выстрел пришелся снова в кабину, он уже скорее всего не смог бы выбраться из нее, а сам грузовик загорелся бы. Превозмогая боль, Заборских начал бить ногой в заклинившую дверцу, и она открылась, правда, только после третьего удара.

Выбраться из кабины оказалось легче, чем открыть дверцу. Спускаясь с высокого порога кабины, старший лейтенант чуть не упал. Сильно кружилась голова, видимо, от ранения в затылочную часть. Кровь заливала за шиворот и сразу сворачивалась, отчего одежда сразу прилипала к телу и создавала лишний дискомфорт, а когда его накапливается слишком много, это может сломать самого сильного человека. Но старший лейтенант Сережа Заборских был силен не только телом, но и духом. И даже ветер, который намеревался свалить его с ног и стащить под гору прямо к бандитам, стрелявшим из пистолетов ему в спину, не сломал его. Сережа собрал волю в кулак и заставил себя, шатающегося, подняться десяток шагов до вершины холма. А спускаться было уже легче. Он почувствовал это и попытался добавить скорость, поскольку понимал — бандиты не отпустят его просто так, они обязательно постараются догнать его и уничтожить. Заборских даже бежать попытался и с удивлением обнаружил, что бежать ему легко, оказывается, гораздо легче просто переставлять ноги, расслабив тело.

Это ощущение легкости его и сгубило. Старший лейтенант не успел вовремя среагировать на ямку, что попалась ему под ноги. Он попытался все же ее перепрыгнуть, но прыжок отнял так много сил, что ноги при приземлении согнулись в коленях, и он упал лицом в склон. И в этот момент потерял сознание. До спасительных скал оставалось каких-то десять шагов, но сделать эти шаги Сергей не сумел.

Сколько он находился без сознания, Заборских не знал, как всякий человек, потерявший сознание. Но, придя в себя, сразу почувствовал опасность. И, чтобы посмотреть ей в глаза, сначала на четвереньки встал, чтобы подняться во весь рост, однако не успел, потому что получил жесточайший удар ногой в ребра. Что-то в груди захрустело, стало больно дышать, но эта боль была несравнимой с болью в голове, и старший лейтенант Заборских снова потерял сознание. Однако эта же боль через какое-то время вернула его в чувство, и он открыл глаза.

Перед старшим лейтенантом стоял улыбающийся бандит. Стоял и наслаждался своим поведением, наслаждался преимуществом своей силы перед беззащитным человеком.

Улыбка так и не сошла с губ бандита, когда он поднял автомат. Одной рукой поднял, как поднимают пистолет. И тут же прозвучал выстрел, но явно не выстрел из автомата. Это был слишком громкий выстрел, почти оглушающий, несмотря на ветер. Так, по крайней мере, показалось Заборских. Глаза бандита изумленно расширились, он уронил автомат и упал на ноги старшего лейтенанта, а из-за его спины выросла фигура человека с обрезом в руках. Заборских сразу узнал шикарные усы хозяина «Мерседеса». Да и обрез, переданный Михаилу Викторовичу, старший лейтенант увидел. Не зря, значит, подполковник оставил обрез владельцу. Тот спас старшего лейтенанта, хотя самого подполковника спасти уже невозможно.

Казак-фермер раздумывал недолго, подскочил, поднял автомат бандита и стал помогать Сергею подняться на ноги. Хотя старлею было очень больно и сил почти не осталось, усатый казак, не боясь испачкаться чужой кровью, почти на себе потащил его к скалам и только там опустил на землю в сидячем положении, позволив привалиться спиной к камню. В сидячем положении дышать было труднее, бандитский башмак, без сомнения, сломал Сереже ребра, но зато яснее соображала голова.

— Сейчас другие бандиты прибегут, — сказал Сережа.

— Идти можешь? — спросил казак.

Усы его трепыхались и топорщились на ветру, но весь вид казака внушал доверие. Кажется, он не собирался бросать старшего лейтенанта, чтобы самому спастись бегством.

— Хотя бы несколько минут отдохнуть… — попросил Заборских. — С силами собраться.

— Я не думаю, что они сразу все пойдут. Сначала опять одного пошлют. На разведку. Думают, что ты один. Сколько их всего там?

— Не знаю. Пять машин было, так что не больше двадцати пяти бандитов. Шестерых мы уложили, одного — ты, значит, осталось где-то восемнадцать человек.

— А что за банда?

— Амир Чингис.

— Это тот, который убитых очередью в грудь добивает? В полный «рожок»?..

— Он самый.

— Кусок дерьма! Слышал про такого. Давно об этой падали слуха не было, около двух лет. Опять, стало быть, объявился.

— Объявился. И отметился уничтожением военных складов в поселке и мирных жителей. Амир Чингис ничуть не лучше урагана «Чингисхан».

— Разберемся и с ураганом, и с амиром. Машина моя…

— Они ее из гранатомета накрыли.

— Взорвалась?

— Нет. Осколками кабину изрешетило, а с ней всех наших парней, вместе с подполковником. Как кабину… Я один выбрался…

— Там еще кто-то раненый оставался, — сообщил усатый казак. — Этот сопливый ублюдок, что тебя пинал, в кого-то стрелял перед вершиной холма.