Венгерский кризис 1956 года в исторической ретроспективе - Александр Стыкалин

Принятый еще в 1946 году закон о защите республики и конституционного строя был использован властями для юридического обоснования репрессивных мер – в 1949–1950 годы были ликвидированы все до тех пор сохранявшиеся легальные общества светских католиков; начиная с 1946 года по обвинениям (как правило, вымышленным) в причастности к разного рода антигосударственным заговорам были арестованы и осуждены около 100 католических, десятки протестантских священников, в том числе епископы. Выносились даже смертные приговоры.

Ограничение деятельности церквей отнюдь не исключало, впрочем, использования лояльно настроенных священнослужителей в качестве инструмента конфронтационной в отношении Запада внешней политики – такова была в конце 1940-х – начале 1950-х годов общая линия в странах советской сферы влияния, санкционированная Сталиным[154]. Делалась ставка на раскол духовенства, политика нейтрализации священников сменилась попытками властей заставить часть из них играть по продиктованным сверху правилам. Официальной поддержкой венгерских коммунистических властей пользовалось инициированное в 1950 году государством и непризнанное Ватиканом движение священнослужителей за мир. Аналогичные движения существовали и в других странах «народной демократии». Священники, к нему примыкавшие, зачастую видели в этом гарантию своего выживания в тяжелых условиях, а иногда попросту способ получения средств от местных органов власти на ремонт храмов. Однако в реальности произошел, как и в других странах советской сферы влияния, раскол в церковной среде: властям удалось превратить часть клира в послушное орудие осуществления своей репрессивной внутренней и просоветской внешней политики. Определенное смягчение прежней жесткой линии в отношении католической иерархии произошло лишь в 1953 году, когда во главе правительства встал и находился до весны 1955 года «правый уклонист» Имре Надь, начавший курс на либерализацию режима[155]. Это сказалось, хотя и далеко не сразу, и на положении Миндсенти, который был переведен в 1955 году под домашний арест[156].

В обстановке общественно-политического подъема, сложившейся в Венгрии под влиянием XX съезда КПСС (февраль 1956 года), происходит заметная активизация католической церкви. Встречаясь с советскими дипломатами, работники аппарата ВПТ говорили им о переполненных храмах, о том, что священники стали смелее выступать с критикой в адрес властей, о том, что церковь, продолжавшая владеть немалыми культурно-историческими ценностями (памятниками архитектуры, музейными и книжными собраниями, архивами), в условиях смягчения внутренней политики пытается активнее заниматься культурно-просветительской деятельностью[157]. Уроки закона божьего к осени 1956 года посещало 30–40 % детей, в том числе дети членов партии, переставших в изменившихся условиях придавать значение получаемым за это, а также за соблюдение обрядов крещения и т. д., формальным партийным взысканиям.

Представители церкви обращались к государству с требованием увеличить тиражи церковных газет, разрешить функционирование католических юношеских организаций. Не дожидаясь позволения властей, церковные круги создавали для молодежи спортивные секции, для женщин курсы шитья ит.д., привлекавшие немалое количество людей. Сохранявшиеся у церкви богатые библиотеки (например, протестантская библиотека в Дебрецене), архивные собрания, музейные коллекции (в частности, эстергомская картинная галерея) все шире раскрывали двери перед светскими посетителями. В г. Эгере, одном из католических центров Венгрии, широко было отмечено столетие местной базилики – после 1948 года страна не видела многотысячных религиозных шествий. Довольно заметным было участие католической церкви и в прошедших в августе 1956 года торжествах по случаю 500-летия победы венгерского войска под командованием Яноша Хуняди над османами в битве у Белграда.

Если Миндсенти, находившийся под домашним арестом, продолжал занимать непримиримые позиции в отношении коммунистического режима, то большинство католических епископов выражало готовность к диалогу с властями, рассчитывая в новых условиях на уступки в пользу католиков[158]. Надежды не были беспочвенными: 10 лет ограничений и преследований католической церкви только способствовали повышению ее престижа как социально-политического института в глазах многих венгров, отнюдь не только активных участников католических движений, и власти с этим не могли не считаться[159].