Карибский брак - Элис Хоффман

Фредерик знал, что его родственники передали дядиной вдове сообщение о его приезде, и она не выразила в связи с этим удовольствия. Тогда его попросили написать ей письмо, и он написал, но она не ответила. Возможно, она в данный момент ожидала его, но, перед тем как представиться ей, он должен был привести себя в порядок после долгого пути. Торговцы фруктами довели его до холма, называвшегося холмом Синагоги. Они сказали, что люди его расы в основном живут здесь, и пожелали ему удачи. Они предупредили его также, чтобы он был осторожнее: некоторые говорили, что члены старых датских семейств, у которых есть рабы, могут превращаться в оборотней и поедать на ужин африканцев и евреев. Бегают они быстрее людей, и поэтому подъем на некоторых улицах состоит из девяносто девяти ступенек. Оборотень остановится и будет искать сотую ступеньку, а человек в это время может убежать.

Улицы были и в самом деле крутые, и длинные ноги Фредерика устали. Он прошел мимо одного из домов, принадлежавших его родственникам, – этот адрес встречался ему в документах. Теперь, после смерти матери семейства, он опустел и был похож в сумерках на призрак дома. За домом он увидел струйку дыма и, заинтересовавшись, открыл чугунную калитку. Под ногами у него что-то зашуршало, мелькнул чей-то хвост. Он поежился, в голову сразу полезли разные монстры с хвостами, когтями и клыками. Но в воздухе был разлит фруктовый аромат плодов, растущих на одичавших деревьях. Дом был заброшен. Фредерик пересек дворик и, открыв еще одну калитку, выкрашенную в зеленый цвет, оказался в переулке около небольшого коттеджа. За деревянным столом, установленным посреди мощенного камнем дворика, сидел чернокожий человек в элегантном костюме и ужинал. Увидев Фредерика, он перестал ужинать, и рука его потянулась к пистолету, лежавшему у него на коленях.

– Прошу прощения за беспокойство, – сказал Фредерик по-испански. Он подумал, что было бы слишком неправдоподобно, если бы его застрелили сразу после того, как он попал в рай.

– Говорите лучше по-французски, – сказал негр. – Тогда я хотя бы пойму ваши предсмертные слова перед тем, как пристрелю вас.

Столько впечатлений, сколько Фредерик успел получить с тех пор, как прибыл в Шарлотту-Амалию, не выпадало на его долю за всю предшествующую жизнь.

– У вас нет никаких оснований убивать меня.

– Попробуйте убедить меня в этом.

Фредерик поспешно объяснил на своем безупречном французском, что он только что приехал на остров и ищет место, где можно было бы переночевать перед тем, как предстать перед некой вдовой, чьи дела он должен привести в порядок.

– Ага, значит, именно здесь вы хотите подготовиться к тому, чтобы лишить бедную вдову последних средств к существованию?

– Я приехал помочь ей с делами, а не грабить. Я пошел бы прямо к ней, но не могу явиться в таком виде к женщине с шестью детьми.

– С семью, – поправил его Энрике. – Ваша информация устарела.

– Вы знаете эту семью?

– В отличие от вас. Значит, вы хотите провести ночь в доме абсолютно незнакомого вам человека? – Энрике покачал головой. – Вы уверены, что голова у вас достаточно хорошо работает, чтобы разбираться с делами?

Фредерик достаточно хорошо разбирался в людях и видел, что может не бояться за свою жизнь, которая становилась все интереснее и интереснее.

– Вы что, всегда едите с пистолетом на коленях?

– Я здесь за сторожа, помимо всего прочего. Большой дом пустует, а воришек всегда хватает. Можете в нем переночевать. Утром я отведу вас, куда вам надо. Мнится мне, без помощи вам у нас на острове не обойтись. Тут вам не Франция. Одни клопы чего стоят. Они запросто могут разделаться с вами, не говоря уже о людях.

Фредерик с благодарностью отведал предложенное ему хозяином блюдо, представлявшее собой тушеное мясо с таро, шпинатом и окрой и добавкой гвоздики и кардамона. Все вместе называлось «калалу» и было таким замечательным, что у Фредерика развязался язык. Удерживая тарелку на коленях, он поклялся, что ничего вкуснее во Франции не ел. К тому же он запивал еду ошеломляющим коктейлем, оказавшимся ромом с соком гуавы, и вскоре стал делиться с собеседником сугубо личными подробностями своей жизни в Париже, сведениями о родственниках и их надеждах на его благополучное возвращение. Он знал, что в мире есть люди, которые не любят этот остров из-за климата, бесцеремонности жителей, смешения рас, религий и социальных слоев. Но были и такие, кто ассимилировался в этом обществе и становился его частью, принимая все, что остров гостеприимно им предлагал. Фредерик сразу понял, что он принадлежит ко второй группе, к тем, кто чувствует, что это его земля.

Уже в темноте он пошел по заросшей садовой тропинке в пустующий дом. Это было оштукатуренное здание на замшелом каменном фундаменте. От запаха цветов у него кружилась голова. Лианы с розовыми цветами вились вокруг веранды и взбирались по стенам. На живой изгороди сидели банановые певуны, чьи желтые грудки мелькали в тени как солнечные зайчики. Входная дверь была не заперта и заскрежетала, когда Фредерик открыл ее. Он вошел в просторную прохладную переднюю. На высоком столике красного дерева он увидел бутылку рома и пыльные стаканы. Запрокинув голову, он выпил прямо из бутылки. В дверь заглянула ящерица и, вбежав в переднюю, юркнула под ковер. Фредерик чувствовал, что пьет слишком много. Дома он почти не употреблял алкоголя, а на ночь обычно пил чай. Здесь же на него напала жажда, принявшая какую-то странную форму.

Наконец он поднялся по лестнице на второй этаж и ввалился в первую попавшуюся спальню. Он распахнул ставни, вспугнув дремавших на деревьях летучих мышей, которые разом взлетели, как клубы дыма. Он был пьян и сразу провалился в сон. Подушки пахли лавандой и были слишком мягкими, их набивали перьями местных птиц, так что внутри наволочки был скрыт спектр из тысячи цветов. Ему приснился дождь в Париже; сон имел серо-зеленый оттенок и был наполнен тенями. Когда он проснулся, его ослепило солнце, в голове стучал выпитый накануне ром. На каменном полу валялись розовые лепестки, на подоконнике сидела бледно-зеленая ящерица с большими глазами. У нее был такой царственный вид, словно дом принадлежал ей. Фредерик с радостью подумал, что это начало новой жизни, и мысленно поблагодарил родственников, пославших его сюда. На корабле ему порой казалось, что он не справится и что надо было остаться дома, в знакомом мире, и заниматься привычным делом. Но теперь он понял, что они решили правильно.

В шкафу он нашел чистую одежду, которая была ему почти впору. Она была бледно-серой и белой, сшитой из легкой льняной и хлопчатобумажной ткани. Он вылил на голову кувшин холодной воды и как мог побрился. В Париже такие длинные волосы не носили, но он видел, что здесь мужчины просто связывали их сзади, и сделал так же. Из чемодана он достал шелковый шарф, надевавшийся по особо торжественным случаям.

– Идем грабить вдову во всеоружии, – прокомментировал его вид Энрике, когда они встретились во дворе.

Черные птички с зелеными горлышками размером с мотылька порхали в воздухе и качались на ветках деревьев.