Почему Гитлер проиграл войну? Немецкий взгляд - И. Петровский

В ходе войны за «жизненное пространство» против Советского Союза Гитлер хотел не только свергнуть господство «еврейских большевиков» и лишить власти ее носителей, но и физически их уничтожить. По окончании завоевания страны на Востоке численность славян должна была быть сокращена, а выжившие должны были стать рабами «германских господ». Чтобы они не роптали под этим новым господством, их культурный уровень должен был впредь удерживаться на низком уровне.

Мартин Борман, шеф центрального руководящего органа НСДАП — партийной канцелярии и постоянный истолкователь воли фюрера [10], спустя год после начала войны против Советского Союза так уточнил антиславянскую политику нацистского режима: «Славяне должны работать на нас. Когда они нам больше не понадобятся, они могут умирать. Обязательная вакцинация и германское здравоохранение поэтому излишни. Высокая рождаемость славян нежелательна. Они могут использовать презервативы или аборт, и чем больше, тем лучше. Образование опасно. Достаточно, если они смогут считать до ста. Образование допустимо лишь в той мере, в какой оно обеспечит нам полезных исполнителей. Религию мы оставим им как отвлекающее средство. Они будут получать лишь необходимое для поддержания жизни питание. Мы — господа, и они уступят нам дорогу» [И].

Что в этих рассуждениях было оригинальным, а что нет? Взгляд на славян, отягощенный расистскими категориями, мы находим еще до Первой мировой войны у тех немецких националистов, которые создавали идеологическую подготовку германского «натиска на Восток» [12]. И это представление о России также было связано с агрессивными завоевательскими планами. Старую традицию имел также антисемитизм. Но ни у кого до Гитлера не возникла идея связать антиславизм с антисемитизмом [13]. То, что, несомненно, было вновь сформулировано Гитлером, была привязка друг к другу этих до тех пор раздельно существовавших представлений. Гитлер связывал свое расистское принижение славян с беспрецедентным по радикальности антисемитизмом [14].

Гитлер и после своего назначения рейхсканцлером в 1933 году последовательно придерживался своей радикальной расистской программы, сформулированной в 20-е годы. Кто прочитает его речи 30-х годов, может констатировать, что его антисемитизм был вовсе не тщательно скрываемым секретом, а постоянным предметом его публичных выступлений. «Фюрер и рейхсканцлер» вновь и вновь развязывал враждебность атаки против евреев. Среди прочего, он обычно называл их «паразитами», «кровопийцами» и «вампирами» [15].

Наиболее открыто, чем когда бы то ни было ранее, Гитлер высказался в своем выступлении в рейхстаге 30 января 1939 года: «Сегодня я хочу вновь выступить в роли пророка: если международному финансовому еврейству в Европе и за ее пределами удастся еще раз ввергнуть народы в мировую войну, то ее результатом станет не большевизация мира и, таким образом, победа еврейства, а уничтожение еврейской расы в Европе!» [16].

Утверждение, что евреи хотят развязать новую мировую войну, было вариантом неоднократно используемого нацистской пропагандой трюка с перекладыванием вины на других [17]. Кроме того, Гитлер перед германской и международной общественностью открыто угрожал здесь геноцидом [18]. Печатный орган НСДАП «Фелькишер беобахтер» поместил сообщение о выступлении под соответствующим заголовком: «Пророческое предупреждение еврейству».

В 1941 году, в ходе войны против Советского Союза, эта угроза была выполнена. За расово-идеологической теорией последовала смертоносная практика. Систематическое массовое истребление охватило как российских евреев, так и польских, венгерских, греческих, румынских, литовских, немецких, французских, бельгийских, югославских и других [19]. Война в России, однако, сыграла столь знаменательную роль во всей программе «окончательного решения» еврейского вопроса потому, что в территориальном и политическом отношении она создала существенные предпосылки для проведения геноцида против большей части европейских евреев [20].

До сегодняшнего дня остается невыясненным, существовал ли письменный приказ Гитлера командованию СС приступить к истреблению евреев сразу же после 22 июня 1941 года [21]. Известен, однако, тот факт, что до начала войны с СССР вермахт и СС заключили соглашение о «сотрудничестве между зондеркомандами и военными штабами в армейском тылу» [22]. Командиры эсэсовских групп и команд особого назначения получили от Гейдриха устные инструкции о своих задачах. И непосредственно после первых военных успехов вермахта была пущена в ход программа истребления [23]. По мере возможности она проводилась втайне. По крайней мере, она не являлась предметом нацистской пропаганды.

Правда, абсолютного замалчивания геноцида отнюдь не было. Сам Гитлер в течение Второй мировой войны неоднократно возвращался к своему «пророчеству» от 30 января 1939 года, отчасти в форме нового провозглашения своего радикального антисемитизма, а отчасти и с конкретным упоминанием плана истребления. Вероятно, наиболее открыто Гитлер высказался в своей прокламации по случаю празднования годовщины основания партии 24 февраля 1943 года, в которой он наметил перед общественностью перспективу того, что борьба между международным еврейством и европейскими расами «завершится не уничтожением арийского человечества, а истреблением еврейства в Европе» [24]. Еще более открыто он высказывался в застольных разговорах, на совещаниях в кругу доверенных лиц, а также в беседах с зарубежными государственными деятелями и дипломатами [25].

Даже программа завоевания «жизненного пространства» в ряде случаев открыто провозглашалась представителями нацистского режима. Министр пропаганды Геббельс, например, в 1942 году объявил в журнале «Дас рейх», что нельзя «вечно бороться за идеалы», когда-то нужно, наконец, «получить награду». Война ведется «за зерно и хлеб, за стол, накрытый для завтрака, обеда и ужина., война за сырье, за резину, железо и руды… На необозримых полях Востока колышутся желтые колосья, которых достаточно и сверхдостаточно, чтобы прокормить наш народ и всю Европу… Это и есть цель нашей войны» [26].

Несмотря на отдельные открытые высказывания подобного рода, нельзя сказать, что перед германской пропагандой стояла задача постоянно оправдывать перед собственной и международной общественностью легитимность империалистических целей нацистского режима в войне. Напротив, она должна была всемерно приукрашивать, затушевывать подлинные цели. 16 июля 1941 года, т. е. спустя примерно четыре недели после нападения на Советский Союз, Гитлер в присутствии круга доверенных лиц (присутствовали Розенберг, Ламмерс, Кейтель, Борман и Геринг) дал директивы относительно этой маскирующей пропаганды. Существенно важно, указал он, в отношении политико-территориальных вопросов, «чтобы мы не раскрывали перед всем миром наши цели; этого и не требуется, так как главное состоит в том, чтобы мы сами знали, чего мы хотим. Ни в коем случае наш собственный путь не должен быть осложнен излишними заявлениями. Подобные заявления излишни, так как в пределах нашей власти мы можем делать все, а за ее пределами мы все равно не можем ничего. Таким образом, мотивировка наших поступков перед всем миром должна определяться тактическими соображениями» [27].