Смерть на кончике хвоста - Виктория Платова

— Что я могу сказать? Может быть, это не имеет никакогоотношения…

— Никакого! — Нинон фыркнула. — Кроме того,что в доме, в котором ты сейчас находишься, лежит паспорт убитого человека. Ивсе. И больше ничего!

Наталья почувствовала, как у нее засосало под ложечкой.Нинон права, и нечего упрямиться: с самого начала вся история выгляделаскверно, и нужно быть слепой, чтобы не заметить этого. Вполне объяснимоежелание хотя бы несколько дней отдохнуть от коммуналки может обернуться большойбедой. Если уже не обернулось. Сначала она, как привязанная, пошла за чужойсобакой по кличке Тума. Потом оказалась в чужой квартире. И не самым законным образом.Потом появились эти двое. Один — выдающий себя за писателя. И другой — выдающийсебя за литагента. И она попалась на удочку, явилась сюда на ночь глядя…Единственная правда во всем этом — одна: она действительно залила квартируснизу. И больше ничего.

Телефонный звонок заставил ее вздрогнуть.

Наталья оглянулась по сторонам в поисках телефона и толькосекундой позже поняла, что звонит ее собственный, сотовый телефон. Вернее,телефон Дарьи Литвиновой. Только этого не хватало! Зуммер был так настойчив,что Наталья с трудом подавила в себе желание включить кнопку приема. Она и таксделала слишком много ошибок, не нужно допускать еще одной. Кто-то хочетпоговорить с Дарьей. Дарьей Литвиновой, но отнюдь не Натальей Широковой. И,может быть, сообщить ей что-то важное. Или убедиться в том, что ей ничто неугрожает.

Или убедиться в том, что она мертва.

Последняя, так неожиданно пришедшая мысль едва не сбила ее сног. Но, с другой стороны, если человек, который назвал себя СеменомБорисовичем Марголисом, прав и она действительно находится в гостях уизвестного автора детективов, то ничего другого ей на ум прийти не могло.Пятнадцать книг — довольно внушительный багаж. И если все они были написаныздесь, а слово в конечном итоге материально… Наверняка отблеск придуманныхпреступлений лежит на всех вещах в этой комнате. Стоит взглянуть на неепо-новому. Пожалуй, рюмка коньяка — коньяк подгонит застоявшуюся кровь иразбудит воображение.

Она плеснула себе терпкой жидкости в приготовленный бокал иподнялась.

Книжный шкаф был заполнен не только справочниками пофармацевтике. «Криминалистика» и «Судебная психиатрия», «Уголовный кодекс»,пятитомник Кони и странная вещица в дальнем углу шкафа: кусок прозрачногоминерала, стилизованный под раскрытую книгу. Единое целое со страницами книгисоставляла лупа, выполненная из того же минерала. А к ее основанию крепиласькрохотная гравированная табличка с вязью: «ВЛАДИМИРУ ВОРОНОВУ ЗА ЛУЧШЕЕПРОИЗВЕДЕНИЕ В ДЕТЕКТИВНОМ ЖАНРЕ. МОСКВА. ЯНВАРЬ 199… ГОДА». Год она так и неразглядела.

Очевидно, какая-то литературная премия. И совершенноочевидно, что она попала в гости к писателю.

Наталья еще раз пристально осмотрела комнату.

Вещи, поначалу напуганные появлением в доме постороннейженщины, успокоились и снова зажили своей жизнью. Даже те, которые она незаметила раньше. Теперь понятно, откуда Воронов черпает антураж для своихроманов. Ну, конечно же!.. Из-за картины Буше были отравлены двое статистов втретьем романе. Часы с облупленным козлоногим сатиром, стоящие на комоде,показывали точное время убийства в пятом романе. В вытертый ковер (бордовыемаки на темно-зеленом фоне) заворачивали жертву из шестого… О достоинствахторшера-цапли беседовали убитый и убийца на первых страницах седьмого. И наконецлегендарная ширма «Лао Цзы на буйволе покидает пределы Китая». Она стояла вкомнате героя предпоследнего вороновского шедевра — серийного убийцы. Ивдохновляла его на кровавые подвиги.

Черт возьми, почему она не заметила всего этого раньше? АВоронов к тому же и замечательный мастер детали, она всегда это подозревала.

— Не соскучились? — голос Марголиса заставилНаталью вздрогнуть. — — Вот и ваш боржоми.

— Поздно. Вы так долго отсутствовали, что я успелаприложиться к коньяку.

По лицу Воронова, вошедшего вслед за Марголисом, пробежалаедва заметная гримаса отвращения: что и требовалось доказать — девица лишьприкидывалась трезвенницей, сейчас надерется коньяку и вытащит из карманасигареты.

Сигаретный дым Воронов ненавидел.

— Вы позволите закурить? — спросила Наталья.

— Только на лестничной площадке. — Воронов был неочень-то любезен. — Пассивный курильщик всегда страдает больше, чемактивный.

— Простите…

В комнате повисла неловкая тишина.

— Дарья — твоя старая поклонница, — решилисправить положение Марголис. — Не правда ли, Дарья? И зачем только онаназвалась чужим именем? Теперь ее ежесекундно будут уличать во лжи, ноисправить ситуацию уже невозможно.

— Да, — покраснев, сказала Наталья. — Я вашастарая поклонница, Владимир Владимирович.

— Можно просто Владимир. — Марголис сделалприглашающий жест рукой:

— Садитесь, Дашенька. Неплохой коньяк, не правда ли?

— Неплохой…

Воронов фыркнул носом и демонстративно скрылся за ширмой. Иее ночной визит сразу же стал выглядеть нелепо. Так же нелепо, как и сам СеменБорисович, вынужденный вести светскую беседу с совершенно посторонней женщиной.

— А чем вы занимаетесь, Даша? — лучшего вопроса ипридумать невозможно.

— Я… Я работаю. В туристической фирме. За ширмойраздался грохот. Видимо, это сообщение так поразило Воронова, что он уронилстопку книг. Или горшок с резедой. Или пресс-папье. Скорее всего — пресс-папье.

— Ты слышишь? Даша работает в туристическойфирме! — повысил голос литагент. — И наверняка можетпроконсультировать тебя по некоторым вопросам.

— Счастлив за нее, — Воронов даже и не думалвыходить из своего укрытия.

— Пресс-папье, — тихо и совершенно машинальнопроизнесла Наталья.

— Не понял? — Марголис вскинул брови.

— Пресс-папье. Кажется, Владимир… Владимир Владимировичуронил пресс-папье?

Марголис крякнул и залпом осушил только что налитый коньяк.

— В самом деле, Володенька! Долго ты еще будешь тамторчать и ронять предметы? Между прочим, Дарья утверждает, что это пресс-папье.

— Допустим. — Воронов показался из-за ширмы и растеряннодернул себя за мочку уха. — У вас музыкальный слух, девушка. Ядействительно уронил пресс-папье.

Определенно, в нем что-то было, стоило только присмотреться:нескладная фигура, нескладные конечности, даже волосы были нескладными —всклокоченными и торчащими в разные стороны. Даже оспинки на щеках не портилиего, наоборот — придавали некоторую таинственность.

— Совсем как в вашем четвертом романе, — сказалаНаталья.

— Не понял…