Звонок за ваш счет. История адвоката, который спасал от смертной казни тех, кому никто не верил - Брайан Стивенсон

В ответ на мой растерянный взгляд она улыбнулась:

– Ой, так я же сказала остальным родственникам, что мы сами с вами приедем! Ведь так трудно найти место, где они живут, если вы раньше там не были. Его сестры, племянники, племянницы и еще кое-кто – все они хотят познакомиться с вами.

Я постарался не выдать тревоги, но вопрос времени начинал меня беспокоить.

Мы втиснулись в мою двухдверную «Короллу», в которой было тесно из-за кип документов, протоколов слушаний и судебных отчетов.

– Вы, должно быть, тратите свои деньги на какие-то другие вещи, – пошутила Джеки, когда мы трогались с места.

– О да, на сегодня мой главный приоритет – дорогие костюмы, – в тон ей отозвался я.

– Ни в вашем костюме, ни в вашей машине нет ничего плохого, – покровительственно заявила Минни.

Следуя указаниям женщин, я ехал по длинной извилистой проселочной дороге, изгибавшейся самыми немыслимыми поворотами по лесистой местности. Смеркалось. Дорога петляла между деревьями несколько миль, пока не привела к короткому и узкому мосту, на котором не разминулись бы две машины. На вид он казался шатким и ненадежным, и я притормозил.

– Все в порядке, – успокоила меня Минни. – Дождей в последние дни не было, а это единственный момент, когда действительно возникает проблема.

– Какого рода проблема? – Я не хотел показаться испуганным, но посреди захолустья, в непроглядной ночной тьме мне не было видно, что там дальше – трясина, ручей или речка под мостом.

– Да все будет нормально! Люди каждый день по нему ездят, – подала голос Джеки.

Разворачиваться назад было бы стыдно, и я медленно поехал через мост. Не передать словами, какое меня охватило облегчение, когда мы благополучно перебрались на другую сторону. Я проехал еще милю, и лес постепенно уступил место трейлерам, потом показались несколько маленьких домиков и, наконец, перед нами открылась вся деревня, прежде скрытая деревьями.

Мы поднялись по холму до трейлера, стены которого слабо бликовали, выхваченные из темноты отсветами костра, который был разведен в бочке перед ним. Во дворе играли шестеро или семеро детей; они стайкой метнулись в домик, завидев нашу машину. Пока мы выгружались, из трейлера вышел высокий мужчина. Он подошел к нам, обнял по очереди Минни и Джеки, потом протянул мне руку.

– Мы уж заждались, – сказал он мне. – Я понимаю, у вас, наверное, куча работы, но мы благодарны за то, что вы приехали встретиться с нами. Я Джайлс, племянник Уолтера.

Джайлс подвел меня к трейлеру и, придержав дверь, пропустил внутрь. В этот небольшой домик набилось больше тридцати человек, которые разом перестали переговариваться, стоило мне шагнуть через порог. Я обвел их ошарашенным взглядом, они ответили мне оценивающим – и, один за другим, начали улыбаться. А потом, к моему изумлению, разразились аплодисментами. Этот жест лишил меня дара речи. Еще никто и никогда не аплодировал мне просто за появление. Там были пожилые женщины, молодые девушки, мужчины – ровесники Уолтера и несколько глубоких стариков. На их лицах лежала уже привычная тень тревоги. Когда аплодисменты стихли, я заговорил.

– Спасибо, это так мило, – начал я. – Я очень рад знакомству со всеми вами. Мистер Макмиллиан говорил мне, что у него большая семья, но я не ожидал, что вас здесь будет так много. Я виделся с ним сегодня, и он хочет, чтобы я передал всем вам благодарность за то, что вы остаетесь на его стороне. Надеюсь, вы понимаете, как много значит ваша поддержка. Ему каждое утро приходится просыпаться в тюрьме для смертников, и это нелегко. Но Уолтер знает, что не один. Он постоянно говорит о вас.

– Присаживайтесь, мистер Стивенсон! – выкрикнул кто-то. Я занял место на диване, который пустовал, по-видимому, дожидаясь нас с Минни. Все остальные остались стоять лицом ко мне.

– У нас совсем нет денег. Мы отдали их первому адвокату, – подал голос один из мужчин.

– Я это понимаю и не возьму с вас ни пенни. Я работаю в некоммерческой юридической конторе, и мы обеспечиваем бесплатной юридической помощью людей, которых представляем, – ответил я.

– Но как же вы тогда оплачиваете счета? – недоуменно спросила одна молодая женщина. Остальные рассмеялись.

– Мы получаем пожертвования от фондов и людей, поддерживающих нашу работу.

– Что ж, верните Джонни Ди домой – и я вас завалю пожертвованиями, – лукаво предложила другая женщина. Присутствующие покатились со смеху, и я тоже улыбнулся.

Заговорила пожилая женщина. Это и была Армелия Хэнд.

– Мы небогаты, мистер Стивенсон, но на вашем попечении человек, которого мы любим. Все, что наше, – ваше. Эти люди разбили нам сердце, – сказала она.

Я отвечал на вопросы, слушал замечания и свидетельства, касающиеся Уолтера, городка, расовых вопросов, полиции, суда и вообще отношения ко всему семейству в местном обществе. Часы летели, я понимал, что, должно быть, больше никаких полезных сведений от родственников Уолтера не услышу, но они все равно хотели говорить. Видимо, высказывая свои тревоги мне, они ощущали этакое психотерапевтическое облегчение. Вскоре я стал замечать проблески надежды в их вопросах и замечаниях. Я объяснил им некоторые подробности апелляционного процесса, поговорил о того рода проблемах, которые были уже очевидны из документов. И немного приободрился, обрадованный тем, что предоставленная мной информация, возможно, чуть умерила их тревоги. Мы даже начали понемногу шутить, и я сам не заметил, как принятие ими меня «за своего» вдруг прибавило мне энергии.

Пока я сидел, выслушивая реплики и отвечая на вопросы, пожилая женщина угощала меня чаем со льдом. Первый высокий стакан я выпил залпом, поскольку немного нервничал, и у меня пересохло в горле (чай, кстати, оказался очень вкусным). Она бросила взгляд на опустевший стакан и улыбнулась мне с крайне довольным видом. Тут же наполнила его заново, и после этого, сколько бы я ни отпил, она старательно подливала мне чаю до самого конца вечера. Так прошло более трех часов. Потом Минни ухватила меня за руку и объявила собравшимся, что они должны отпустить меня. Была уже почти полночь, а мне еще как минимум два часа предстояло добираться до Монтгомери. Я поочередно обнялся на прощанье почти со всеми, прежде чем снова выйти в ночную темень.

В Южной Алабаме декабрьские дни редко бывают холодными, но по ночам температура падает, решительно напоминая, что на дворе зима, пусть и южная. Поскольку я был без пальто, на долгом пути домой, после того как я высадил Минни и Джеки у их дома, пришлось включить печку. Встреча с семейством Макмиллиана оказалась вдохновляющей. Очевидно, что нашлось немало людей, искренне неравнодушных к Уолтеру, и поэтому им небезразлично было то, чем я занимался и чем мог помочь. Но столь же ясно было, что люди травмированы случившимся. Несколько моих сегодняшних новых знакомых не приходились даже настоящими родственниками Уолтеру, но присутствовали в его доме во время благотворительной готовки в день преступления. Их настолько глубоко взволновал приговор, что они тоже пришли, узнав о моем приезде. Им нужно было как-то выплеснуть свою боль и растерянность.