Расколотое небо - Светлана Талан

Василий недовольно глянул в Варину сторону.

– Где ты лазишь? – буркнул он.

– Я не лажу, а хожу, – спокойно ответила она. – С отцом разговаривала. Есть хочешь?

– А ты как думаешь? – ответил он, усаживаясь за стол.

Варя достала из печи чугунок с вареной картошкой. Хорошо, что вовремя подбрасывала в печь дрова, – еда была горячей. Начала накладывать картошку в миску. Вся хата наполнилась картофельным запахом. Для вкуса Варя добавила к картошке жареный лук. Девушка наклонилась, потянула носом воздух и сразу же выбежала во двор. Ее стошнило, аж все внутренности вывернуло. Когда отпустило, Варя вытерла губы снегом, зашла в хату. Она принесла на стол миску на вытянутых руках, поставила перед мужем, а сама села поодаль.

– Что с тобой? – спросил он.

– Ничего.

– Тебя уже не первый раз тошнит.

– Я… я беременна, – сказала она, и сразу на щеках ее вспыхнул румянец.

Василий подбежал к ней, обнял за плечи, поцеловал в шею.

– У меня будет сын?! – радостно вскрикнул он.

– У меня будет девочка, – тихо, даже грустно произнесла Варя.

– Нет, все-таки сын!

– Девочка-цветочек, – повторила она недавно услышанные слова.

– Откуда ты можешь знать, мальчик или девочка?

– Знаю. Улянида сказала.

– Ты опять с ней общалась? – недовольно буркнул муж.

– Да. А что?

– То, что она полоумная! Никто с ней не дружит, одна ты. Мало ли молодых женщин, с которыми можно нормально и поговорить, и…

– Мне с ней интересно, – призналась Варя. – Действительно, она немного странная, но умная.

– Умная?! Да она сумасшедшая! Просто дура! Ты меня позоришь перед людьми!

– Тебе стыдно за меня?

– Да! Мужики уже шпильки пускают в мою сторону. Говорят, что и ты придурковатой станешь, если будешь к ненормальной бегать.

– Улянида умнее этих болванов, – заметила Варя.

– Как хочешь, но я запрещаю тебе к ней ходить!

– Я не твоя собственность, – вспыхнула Варя. – Я тебе уже говорила, что ты не имеешь права указывать мне, что делать, к кому ходить. Тебе мало того, что я вышла за тебя?!

– Мало! – Василий быстро подошел к окну. – Мало, Варя! Смотри! – Он отодвинул занавеску, тыча пальцем в окно. – Он тебя высматривает? Не так ли? Думаешь, я не видел Андрея, когда он слонялся под нашими окнами?! Ты хочешь из меня сделать посмешище?! Я этого не допущу! Я сейчас пойду и набью ему рожу!

Василий побежал к дверям. Варя схватила его за руку.

– Подожди! – сказала она. – Не обращай на него внимания. Главное, что я с тобой и у нас будет ребенок. Разве нет?

Она заглянула ему в глаза. Василия растрогал этот прямой взгляд из-под черных бровей вразлет. Его рука ослабела, черты лица разгладились. Он нежно прижал Варю к себе, спрятав лицо в ее пушистых косах, и долго не отпускал. Не хотел, чтобы жена увидела, как увлажнились его глаза.

Лупиков подбросил дрова в печку. Жадные языки пламени сразу начали быстро лизать сухое полено, которое затрещало, из него посыпались маленькие яркие искорки. Иван Михайлович протянул руки к теплу, хотя в помещении было не холодно. Почувствовав на ладонях жар, он притворил дверцы, по привычке начал мерить шагами расстояние от окна к дверям, от печки – до стола. Так ему думалось лучше. А еще он имел привычку никогда не расставаться со своей кожаной курткой и кобурой с оружием. Было уже жарко, но чекист не допускал даже мысли раздеться. Так солиднее. И мысли в голову приходят лучше.

А подумать есть о чем. Сделано уже много. Часть людей все-таки записалась в колхоз. Несколько дней понадобилось, чтобы перемерять их земли, оставить колхозникам по пятьдесят соток около хат для ведения частного хозяйства. Сформировали актив колхоза. В этом направлении еще придется поработать, чтобы привлечь для ведения хозяйства активных, умных и инициативных людей. Нужно выбрать завхоза и бригадира, но это будет позже. Есть немного скота, который будет изъят у членов колхоза, а для него следует построить конюшни. На днях председатель колхоза со списком в руках обошел все дворы, известив, что уже надо выходить на работу.

Утром село разбудили переливы гармони Михаила Черножукова, который по собственной инициативе пошел по улицам. Крестьяне выходили из домов и следовали за ним. Приятно было смотреть, как люди выстроились колонной и с песнями пришли к дому правления. У всех было праздничное настроение, а братья Петуховы даже начали подтанцовывать. Правда, на работу вышли не все из тех, кто записался в коммуну. К дисциплине людей следует приучать. А то привыкли спать сколько заблагорассудится, работать, когда считают нужным. Такого в дальнейшем не будет. Но Иван Михайлович как мудрый руководитель решил в первый день не омрачать праздника. Вместе со Ступаком повели людей за село. И снова шли с песнями под звуки гармони на зависть всем кулакам. Правда, картину портили Пантеха и старая Секлета, которые на посмешище всего села плелись позади колонны. Дурачок Пантеха подпрыгивал и невпопад подвывал песням, за что мать постоянно шлепала его ладонью по спине. Но они тоже члены общества, которые решили добровольно записаться в колхоз. Ничего, и для таких найдется работа.

На краю села стояли две полуразвалившиеся хаты. Там колхозников встретили секретарь парторганизации и председатель сельсовета. Они, как водится, подготовили пафосную речь, призывали к добросовестному труду. Первоочередным было задание разобрать хаты и построить конюшни для лошадей и коров. Поэтому мужчинам выдали топоры, пилы и лопаты, женщинам дали наряд помогать мужчинам. Ганну Теслюкову назначили поваром. Она должна была готовить еду в большом казане для колхозников. В первую очередь ей под расписку выдали миски, ложки, казан, продукты для супа и несколько буханок хлеба. Ганна – девушка хваткая, в работе проворная, поэтому должна справиться с поручением. Ей в помощь приставили Секлету и Пантеху, от чего Ганнуся сморщила нос и скривилась как среда на пятницу. Но Пантеха быстро понял, чего от него хотят. Он без удержу таскал дрова для костра, над которым висел казан. Горбатая Секлета тоже начала носить хворост. В обеденный перерыв люди согрелись горяченьким.

Михаил успел еще и сыграть на гармошке. Хороший человек. Полная противоположность своему отцу и дядьям. За ним люди пойдут, он умеет и пошутить, и подбодрить. Такие активисты очень нужны в колхозе. Но как быть, если он из семейства кулаков-кровопийц? Михаил и в комсомол вступил, и в колхоз записался одним из первых, и коня отдал на потребности колхоза без всякого сожаления, и по церквям не шатается. Ходят слухи, что на идейной почве Михаил рассорился с отцом и теперь даже не здоровается с ним. И жена его пришла на работу, нашла, с кем оставить детей. Если человек хочет работать, то найдет, куда деть детвору. Потому что есть такие, кто не хочет идти в колхоз, мотивируя тем, что не на кого детей оставить. Тоже еще отговорка!