Расколотое небо - Светлана Талан

– Когда? – Варя с надеждой заглянула женщине в глаза.

– Когда-нибудь.

– Вот всегда ты так! Я тебя спрашиваю, а ты не хочешь отвечать!

– Я тебе сказала: боль пройдет. Твоя душа не будет болеть по Андрею.

– Правда?! Но почему?!

– Откуда я знаю? – пожала плечами Улянида.

Варя помолчала, пытаясь понять смысл услышанного.

– А у тебя был мужчина? – шепотом спросила Варя. – Ты же понимаешь, о чем я?

– Не твое дело.

– Ну хорошо! Не сердись на меня! – Варя обняла женщину, положила ей голову на плечо. – Лучше признайся: ты знаешь, что с тобой будет? Когда-нибудь.

– Не все.

– Любимый у тебя будет?

– Да. Чужая любовь.

– Не понимаю. Разве бывает любовь чужой?

– Да.

– А дети у тебя будут?

– Мальчик.

– Правда?! Ой, как хорошо! Тогда я буду крестной матерью. Возьмешь меня?

– Скоро некому будет крестить детей.

– Почему?

– А я откуда знаю? И своя плоть будет самой вкусной, – монотонно произнесла Улянида и начала раскачиваться взад-вперед.

– Да ну тебя! – Варя шутя хлопнула ее по спине. Женщина замерла. – Опять начинаешь плести невесть что! Ты уже второй раз твердишь мне о плоти. Какая-то ерунда и только!

Варя еще немного посидела с Улянидой, поболтала и пошла домой. Возле ивы она снова увидела Андрея. Это уже слишком! Его может заметить Василий, и тогда ссоры и упреков не избежать. Варя решительно подошла к юноше. Андрей очень изменился. Осунулся, посерел, в глазах застыла печаль.

– Варя! – выдохнул он.

– Зачем ты это делаешь? – спросила вместо приветствия. – Зачем сюда приходишь?

– Я хожу к дяде Косте.

– Почему?

– Потому что подружился с ним.

– Да уж! Он ни с кем не общается, живет нелюдимо, а тебя одного приглашает.

– Да.

– Андрей, скажи правду. – Варя собрала все свои силы, посмотрела ему в глаза. В голове сразу зашумело, мир вокруг зашатался. Прекрасные, влажные глаза! Такие родные, близкие – и такие далекие!

– Варя, я не могу жить без тебя! Мир мне не мил! Давай бросим все, убежим куда глаза глядят! Мы будем вместе, не пропадем.

– Поздно, Андрей, – тихо произнесла. – Теперь у каждого из нас своя жизнь.

– А как же наша любовь?! Наши мечты?!

– Мечты нельзя убить, – тихо сказала Варя. – Прошу тебя, не ходи больше сюда.

– Не могу! Прихожу, сам не свой, чтобы посмотреть на тебя хотя бы издалека.

– От этого тебе легче?

– Да!

– Не смей больше стоять под ивой, – повторила Варя.

– Стоял и буду стоять! И никто мне не запретит! – сказал Андрей. Он резко повернулся и ушел. Варя долго провожала его взглядом. Из глаз побежали две соленые струйки.

«Никто и никогда уже не скажет, что мои губы пахнут подмороженными яблоками», – невольно мелькнула мысль.

Варя пошла домой с болью в сердце. И когда же душа перестанет болеть? Улянида сказала «когда-нибудь». И когда это «когда-нибудь» наступит?

За окном уже плыли предвечерние сумерки, а Павел Серафимович с зятем только вернулись из города. Варя кинулась навстречу отцу, но ее остановил взгляд Павла Серафимовича. Глаза опустошенные, запавшие, в них застыла печаль. Отец устало сел на скамью, достал из-за пазухи деньги, положил на стол.

– Вот и все, – грустно сказал он. – Был хозяином, имел все. Казалось, что так будет и дальше. Не судилось. Продал скотинку за бесценок, остался ни с чем.

– Господи! Да что ты такое говоришь?! – всплеснула руками мать. – Разве мы остались голые и босые?! Есть еще хозяйство, как-то проживем.

– Как-то… Мне хотелось жить хорошо, в достатке.

– Да так и будет! Ты же не подарил кому-то скотину, а продал, поэтому у нас есть деньги. – Жена продолжала успокаивать мужа, не забывая подавать ужин.

– Продал. Почти за бесценок.

– Сколько наторговал?

– Думал, что за коней возьму хотя бы по сто рублей, а едва за восемьдесят продал, – вздохнул Павел Серафимович.

– И то неплохо.

– И того бы не дали, если бы не гладкие коровы, сильные и ухоженные лошади. Скотины на базаре множество, стоят в длиннющих рядах, ревут, ржут, даже сердце разрывается. Странное какое-то ощущение: собирался продать, а надеялся, что не купят. Возвращаюсь домой, а будто вижу грустные глаза лошадей и коров. Веришь, такая тяжесть на душе, что и деньги впервые не радуют… – Мужчина посмотрел на жену. В глазах за маской печали притаилось отчаяние. Она никогда его таким не видела.

– Поешь борща. – Жена говорила мягко, спокойно, хотя сама целый день проливала слезы из-за скотины. – Нужно жить дальше. Руки-ноги есть, как-то проживем.

– Как-то, – грустно повторил Павел Серафимович. – Как-то проживем, а хотелось хорошо жить. Выходит, напрасно старался. Столько лет труда коту под хвост…

– Ну что ты так раскис? – взволнованно сказала жена. – Варя, иди-ка принеси отцу чарочку, – обратилась она к дочке, так и не проронившей ни слова.

– Сама принеси, – попросил ее муж. Женщина молча вышла. – Варя, Ласточка, я впервые не привез тебе подарка.

– Да что вы, папа?! Я уже не маленькая, чтобы конфет ожидать, – попробовала перевести на шутку дочка, чтобы хоть немного развеять грусть отца. – Распродались на базаре – и слава богу! Самым лучшим подарком для меня было увидеть Буяна в конюшне.

– Да-а-а! – довольно протянул Павел Серафимович. – Буян – моя гордость. Да и подружку его, белокопытную Ласочку, не смог продать. Хорошая пара! Красивые, сильные. А как они на лугу обнимаются! Головами. Грива к гриве, касаются головами друг друга – люди да и только! – восторженно произнес отец.

– А там и жеребеночка приведут, – прибавила Варя, радуясь, что успокоила отца.

– Если ироды не отберут.

– Не отберут! – заверила Варя, хотя было у нее на этот счет большое сомнение. – Есть дойные коровы, бык симментальской породы, так что не пропадем! Все у нас будет хорошо. Я чувствую это!

– А я, доченька, чую, что тучи над нами все гуще. Вот-вот громыхнет!

– Папа, не пугайте меня, – попросила Варя.

– Выпей, поешь и лезь на печь отогреваться! – сказала мать, ставя на стол водку и миску с картошкой.

– Иди, Ласточка, Василия накорми, – мягко сказал отец. – Мужик с дороги, с непривычки устал очень.

– Тогда я пошла, – сказала Варя.