Древние цивилизации Евразии. Исторический путь от возникновения человечества до крушения Римской империи - Честер Старр

Появление философии и науки

Одним из самых плодотворных достижений ранней греческой цивилизации стало одновременное возникновение рациональной интерпретации мира, которым управляли природные законы, и изучение человека как самодостаточного мыслящего субъекта в этом мире. Иными словами, в VI веке до н. э. появились и переплелись те представления, которые мы называем философскими и научными.

Эти идеи в скрытой форме присутствовали у Гомера и в ранней греческой керамике геометрического стиля, ибо, когда бы мы ни прикоснулись к греческой цивилизации, мы инстинктивно чувствуем в ней нечто родственное нашим собственным представлениям. Однако только в Ионии VI века до н. э. появилось сознательное раскладывание мира на рационально выделенные элементы, и первым человеком, который это сделал и стал об этом говорить, похоже, стал уроженец Милета Фалес в самом начале столетия. Процветание той эпохи сыграло свою роль в том, чтобы дать таким людям время на размышления; контакты со Средним Востоком предоставили основу для фактов, о которых они могли рассуждать. Однако их мыслительной работой двигало прежде всего огромное, свободное от оков греческое любопытство.

Фалес провозгласил, что видимый мир естественным образом произошел из одной первичной субстанции – воды. Больше о его идеях мы не знаем практически ничего. Картины мира, предложенные другими философами-учеными VI века до н. э., кажутся одинаково наивными, они часто представляли собой разумное объяснение мифов и бытовавших в то время представлений. Важно то, что был тщательно разработан метод исследования. Каждый человек высказывал свои идеи, обычно устно, но иногда и в стихах, а другие критиковали их. Мало-помалу греческие мыслители подошли к высвобождению некоторых основных философских проблем, включенных в объяснение мира и способности человека к познанию. Иными словами, возникли абстрактные представления и логическая обусловленность. К 500 году до н. э. Гераклит Эфесский доказывал, что все в мире постоянно меняется, Парменид Элейский в далекой Италии вскоре стал утверждать, также с точки зрения логики, что помимо внешних в мире не могут произойти иные глубокие изменения. Чтобы доказать свою идею, Парменид и его ученики превратили логику в отточенное оружие и выработали несколько парадоксов, ответ на которые был получен лишь в XIX столетии.

Помимо логиков, использовавших человеческий разум для глубокого проникновения в теоретическую природу мира и нашу способность к познанию, были и философы-этики, подобные Пифагору и Солону, который стал реформатором-практиком в своем городе-государстве Афинах. В отличие от представлений Гомера, с точки зрения этих мыслителей, человеком в его обычной или выдающейся деятельности двигало лишь собственное желание; и хотя справедливость защищали боги, ее нужно было сознательно добиваться всем гражданам, которые страдали, если гражданский порядок нарушался. Эти идеи расцвели в великих афинских трагедиях V века до н. э. и глубоком анализе Сократа, Платона и Аристотеля.

Основным недостатком, с нашей точки зрения, являлось относительное отсутствие интереса к поиску фактической информации вместо опоры на чисто спекулятивные рассуждения. В VI и V веках до н. э. математика обрела статус абстрактной науки, и только в медицине действительно можно обнаружить наблюдения за подлинными причинами и даже эксперименты. Основной принцип научного подхода редко кто выражал удачнее великого врача Гиппократа (469–399 годы до н. э.): «В медицине должно обращать внимание не на правдоподобное построение теорий, а на опыт и разум одновременно… Соглашусь, что построение теорий должно быть одобрено, если оно опирается на факты и систематически делает умозаключения из того, что наблюдается… Однако выводы, вызванные беспомощным разумом, едва ли будут полезны, годны лишь те, что опираются на факты».

В 500 году до н. э. не все греки являлись художниками или философами. Умами большинства все еще владели суеверия и традиции, и уже в следующем столетии демократические Афины были вынуждены резко препятствовать некоторым мыслителям, чьи умозаключения потрясали консерватизм общества. Сельское хозяйство оставалось основным занятием большинства греков, которые жили на родине и имели ограниченный кругозор. И тем не менее в эгейском мире уже давно происходило брожение, подстегиваемое отсутствием жреческой и царской власти, относительно свободной атмосферой аристократических городов-государств и огромной волной экономического и географического распространения греческих интересов.

К концу архаического периода это брожение во всех сферах жизни и мысли привело к замечательным результатам. Оно столкнуло греков лицом к лицу с мощью Среднего Востока, которую теперь олицетворяла Персидская империя. И если греческая цивилизация должна была развиваться дальше, то ей предстояло выйти победительницей из грядущего столкновения Востока и Запада. В той силе, которая создала аттические краснофигурные сосуды и исследовательские запросы греческих мыслителей, проявился импульс, который должен был противостоять всей мощи персов.

Начиная с 550 года до н. э. персидские цари быстро объединили цивилизованные центры Древнего мира в империю, которая превосходила по мощи все предшествующие. Персидский царь царей владел территорией от Индии до Малой Азии. В самой Малой Азии персы сначала завоевали местное государство Лидию и его греческих подданных вдоль ионийского побережья, затем захватили Милет и прочие города. Дарий даже пересек Геллеспонт и получил «плацдарм» в Европе. В процессе этого завоевания греческие города-государства, которых оно непосредственно касалось, демонстрировали свою обычную неспособность объединиться против общего врага, и в течение сорока лет после их покорения полисы Ионии проявляли лояльность по отношению к мягкому персидскому господству, не доставляя империи серьезных беспокойств.

В 499 году до н. э. борьба враждующих групп внутри некоторых греческих городов привела к их восстанию против владычества персов. В 494 году до н. э. оно было подавлено. Милет, в то время, вероятно, величайший из греческих городов-государств, в назидание был разрушен. Дарий также решил наказать Афины, находившиеся на другом берегу Эгейского моря, за их кратковременную напрасную помощь восставшим. Его первой попыткой стала отправка в 490 году до н. э. небольшого военного отряда по Эгейскому морю. Афинская армия встретила персов к востоку от города в небольшой долине у Марафона и победила. После этого Дарий запланировал крупный карательный поход, однако умер прежде, чем смог его осуществить.

Персидское вторжение 480 года до н. э.

Его сын и наследник Ксеркс должен был упрочить свою власть и подавить египетское восстание прежде, чем смог вернуться к планам отца. Осенью 481 года до н. э. Ксеркс прибыл в Сарды – столицу Лидийской сатрапии – и в течение зимы занимался там важными делами, пока его военачальники собирали большую армию и флот. Это было первое крупное предприятие его царствования, и оно должно было решить проблему с северо-западной границей империи раз и навсегда.

Ксерксу противостояли греки, хотя и не все. Большинство жителей островов испугались мощи персидского флота, в основном включавшего опытных финикийских мореплавателей, а также ионийские корабли, и выказали повиновение. Македония и другие соседи персидского «плацдарма» в Европе склонились перед послами Ксеркса, как и большинство городов-государств Центральной Греции. Даже оракул Аполлона в Дельфах, сравнив возможности, посоветовал сдаться. Тех, кто поддерживал греческую свободу и собрался на Коринфском (Истмийском) перешейке зимой 481/480 года до н. э., чтобы спланировать оборону, было мало. Среди участников была Спарта, владычица Пелопоннеса, обладавшая сильной армией; рядом встали ее союзник Коринф, островное государство Эгина и некоторые другие. Другим заметным членом греческого союза стали Афины, которые теперь представляли демократию под руководством выдающегося дальновидного лидера Фемистокла. За несколько лет до этого по его совету богатые залежи серебра в афинских рудниках были использованы для постройки флота из двухсот галер. На этот новый афинский флот – самый мощный в Греции – в первую очередь и рассчитывал Фемистокл.