Незнакомая Шанель. «В постели с врагом» - Наталья Павлищева

Супруга душевные страдания Ириба оценила и, чтобы тот не переживал слишком сильно, купила ему в Париже магазин. Поль смог вернуться к своему любимому делу, он занялся предметами интерьера и начал оформлять дома богатых заказчиков. Вернее, заказчиц.

Из-за диабета Поль был довольно полным, но при этом весьма общительным и умеющим ухаживать человеком. Заказчицам такой декоратор очень нравился. Понимала ли Мейбл, что, задерживаясь слишком надолго в спальне, которую он оформляет, Ириб занимается там не только эскизами? Конечно, понимала, но терпела.

Ее можно пожалеть, потому что заработки у мужа были непостоянными, хотя иногда весьма неплохими. Он то зарабатывал огромные суммы и покупал дом, роскошную машину и даже яхту, то подолгу сидел без средств, тогда и машина, и яхта, и дом продавались... Мейбл терпела и старалась раздобыть ему новые заказы. Но наступил момент, когда и ее терпению пришел конец, Мейбл забрала детей (их было уже двое) и отбыла за океан.

Поль не особенно расстроился (заметил ли он вообще отсутствие супруги с детьми?). У Ириба уже была новая любовь – Шанель. Коко говорила, что между ними была страсть, и сама же добавляла, что это состояние ненавидит. Когда страсть вспыхнула? В 1933-м им обоим было по пятьдесят. Шанель, как и Ириб, успела съездить в Америку и поработать в Голливуде по приглашению Сэма Голдвина. С Сэмом ее познакомил все тот же великий князь Дмитрий, поистине неисчерпаемый источник полезных связей.

Голдвин в противовес Великой депрессии решил снимать красивое кино, на которое женщины ходили бы не только ради знаменитых актрис и актеров, но и ради нарядов Шанель! Коко предложили немыслимо щедрый гонорар – миллион долларов за создание двух коллекций для актрис Голливуда в год!

Шанель не сразу, но согласилась. То, что ее пришлось уламывать при столь большом гонораре, несказанно удивило Сэмюэля Голдвина. Позже оказалось, что Шанель была права, предвидев трудности работы. Но если у Ириба все уперлось в его собственное неумение работать в команде и работать ответственно, то у Коко проблема оказалась в другом. Как она и предвидела, актрисы, согласившись играть в платьях от знаменитой кутюрье, категорически отказывались выполнять другое требование Голдвина – вообще надевать только ее модели.

Честно говоря, это было не нужно и самой Шанель, ведь одно дело создать стиль и шить на дорогих заказчиц, все же предлагая им свои модели. Если не нравилось, они могли отправиться к Скьяпарелли или Лавену, к Лелону или еще кому-то... В Голливуде обязанность одеваться всем у одной Шанель могла привести только к ссорам и обидам либо к необходимости создавать новые модели десятками в надежде угодить каждой (хотя и в таком случае обид не избежать, потому что чужой наряд всегда мог показаться интересней и элегантней).

Ничего действительно не вышло, то есть были созданы платья для двух фильмов, несколько нарядов для отдельных актрис, и на том работа с Голливудом по обоюдному согласию закончена.

Зато Шанель познакомилась с Америкой, а Америка – с Шанель. Америка произвела на нее неизгладимое впечатление, хотя далеко не всегда приятное. И многому научила. Ириб еще до поездки советовал ей обратить внимание на массовое производство. Массовое производство для кутюрье ее класса?! Это звучало просто оскорбительно, но у Коко хватило ума прислушаться.

Ириб был прав, ее модели только в ателье подгонялись под фигуру заказчицы, но в принципе могли быть сшиты на любую. Это означало, что их можно изготавливать вообще по определенным меркам, а самим женщинам подгонять под себя или не подгонять, если все совпадало.

Коко никогда не была против, чтобы ее идеи копировали, а услышав, что за углом продают костюм «совсем как у Шанель», но в несколько раз дешевле, даже отправляла купить, чтобы посмотреть, как это выглядит. Она считала, что копируют только удачное.

В Америке копировали без зазрения совести, и копии были весьма невысокого качества. Почему бы не последовать совету Ириба и не предоставить свои придумки прямо массовым производителям одежды? Пусть штампуют для тех, кто не может себе позволить прилететь в Париж и прийти на рю Камбон в ее ателье. Да, с каждой модели она будет получать всего по чуть-чуть, но ей не придется ничего вкладывать, а главное, платьев и костюмов будет так много, что один пенс превратится во много-много долларов.

Мадемуазель умела считать...

Но работа не могла полностью поглотить все время Шанель, она дневала и ночевала в своем ателье, только когда предстояли показы, в другие дни свободного времени оставалось слишком много.

Уже не было в живых Дягилева (он умер в 1929 году от диабета, и Коко с Мисей хоронили Сержа за свой счет), вышла замуж и окончательно занялась своей семьей Адриенна, был женат и тоже занят своими делами племянник Андре (его старшую дочь Габриэль крестил Вендор), Серт сменил Мисю на новую любовь Русию, но сочувствовать Мисе Шанель вовсе не хотелось, тем более что неистовая Мися принялась так опекать бывшего мужа с его новой женой, что те не знали, куда им деваться... Все были заняты своими делами и своими проблемами.

И Коко просто не знала, чем бы ей самой заняться, кроме создания новых коллекций. Она много кому помогала, продолжала поддерживать Стравинских, помогала Сержу Лифарю, взявшему на себя основную труппу балета после смерти Дягилева, без конца оплачивала лечение в клинике Жана Кокто, злоупотреблявшего наркотиками, предоставляла возможность пожить на вилле очередному страдальцу, у которого закончились деньги...

Но это все не позволяло растратить огромную энергию Шанель, к тому же ей было очень одиноко. Бывают женщины, которым обязательно нужен мужчина рядом, даже если этого мужчину приходится кормить, поить, одевать да еще и утешать. Коко был нужен мужчина, а деньги на содержание имелись.

В ее жизни уже был Бой, который сам помог Шанель встать на ноги, был великий князь Дмитрий, за которого приходилось платить всюду (он женился на состоятельной американке и отбыл за океан), был герцог Вестминстерский, который сам мог содержать хоть сотню Шанелей...

Коко с радостью вышла бы замуж за Кейпела, но Бой не мог себе позволить такую роскошь, как жена без родословной. Она могла бы стать женой князя Дмитрия, несмотря на разницу в возрасте не в ее пользу, но Дмитрий, во всяком случае, при ней, был откровенным альфонсом, не желавшим ничего делать, в отличие от своей деятельной сестры Марии. Жить с тем, кто сам не прилагает никаких усилий, чтобы выплыть? Нет, человек должен быть чем-то занят, даже если у него нет денег! К тому же Дмитрий был русским, а потому имел несколько другой менталитет, подходящий скорее американке, чем француженке.

У Вендора тоже не было дел, но тот всегда был чем-то занят и умер бы со скуки, доведись ему просидеть спокойно пару дней. Впервые с ней рядом оказался человек, за которого не приходилось платить и который мог ввести ее в самые высшие круги общества. Но Коко была вынуждена признать, что интересов самого Вендора ей... мало! Охота, рыбалка, скачки, прогулки на яхте, приемы... Все это прекрасно, но, в конце концов, надоедает. Это развлечение, а где дело? Крестьянская основа Шанель требовала, чтобы человек занимался и делом тоже.