Добрые и сильные - Татьяна Рубцова

— Что с ним? Разрывы? Когда приехать? Да я сдохну до утра. Ладно, ладно, Вить, не переживай.

Был десятый час, когда Сергей Сидоренко вошел в кабинет Кононова и заговорил, едва только отошел от двери.

— Володя Медведев в больнице.

— Что с ним? — Кононов в своей неизменной форме привстал из-за стола.

— Его избили. Внутренние разрывы, опущение. Били крепко.

— Где он? В «Склифе»?

— Нет, в платной.

— В сознании?

— Нет. Его сначала чем-то вроде «черемухи» оглушили, потом лежачего уже били.

— Сволочи! Почему сразу мне не позвонили?

— Мы не подумали.

— Тоже мне, засранный оперативник. Надо было место осмотреть.

— А что осматривать. Я знаю, кто это сделал.

— Ты видел их?

— Они сели в машины: коричневый «Джип» и черная «Ауди» и уехали. Номера замазали грязью.

— Но следы…

— Какие следы на сухой земле. Там толпа собралась. Из карманов у них ничего не сыпалось. Парня искалечил Карелин.

— Сам Карелин?

— Не знаю, кого вы имеете в виду. Зовут Матвей, лет так 25–24, накачанный, с короткой стрижкой. Ставит из себя крутого.

— Он и есть крутой, Сережа. Он сын одного из крупнейших авторитетов в городе. Что ты про него знаешь?

— Ничего. Я был с Медведевым в прокуратуре, а он начал орать на него, вроде того, что завалю и прочее. Ну, Володя ему и припечатал.

— Так. Молодец. Нарвался. И ничего мне не сказал. Говорил я ему. Да уж. Похоже, что это и вправду люди Карелина.

— Да он сам там был. Я же видел его машину. Черная «Ауди», я же сказал.

— Тебя к делу не пришьешь. Что ж, будем раскручивать. Ты обходной делаешь?

— Делаю.

— Вот и иди, продолжай. Зайди только к Задохину, дай показание.

— Хорошо.

Машина оперативников, небольшой микроавтобус, стояла на стоянке и парни смотрели в закрытое окошко.

— Этот? — спросил Николай Фирсов, показывая на крепко сбитого парня с бычьей шеей.

— Нет, — ответил Сидоренко. — Вон он, садится в машину.

— Точно, Карелин.

— А я что вам говорил. Слушайте, ребята, давайте брать его, — Сидоренко посмотрел на оперативников.

— Какой шустрый. А основания?

— А Медведев там подыхает.

— Поехали. Не эта машина была там?

— Нет. Тоже черная, только «Ауди», а это «Вольво».

— Может быть перепутал?

— Нет. Все точно.

Черный «Вольво» отъехал от стоянки и понесся по дороге. Микроавтобус последовал за ним.

Матвей Карелин включил музыку на полную громкость, разговаривал по мобильному телефону и был в отличном настроении. Припарковав машину возле бара на Ферганской улице, он вышел, запер дверцу, включил сигнализацию, надвинул на нос очки… и тут его схватили, выломали руки, затолкали в микроавтобус и посадили на длинное сидение, только тут защелкивая наручники.

— Что это значит? Кто вы? — Карелин бодрился, стараясь казаться уверенным, но его не слушали. — Менты, что ли? Может снимите намордники и расскажите мне формулу Миранды? Тоже мне, супермены.

Машина тронулась, набирая скорость.

— Да вас же самих пересажают, — начал Карелин, потом огляделся. Вокруг него хмуро молчали, и он откинулся на сидении и тоже замолчал. — Конкретно, один телефонный звонок за мной, — буркнул он, стараясь успокоиться.

Машина остановилась впритык возле дверей со спускающимися вниз ступеньками. Карелина втащили туда, заставили спуститься еще и, отперев железную дверь, ввели в небольшую комнату, похожую на камеру, с одним маленьким зарешёченным окошком под потолком, столом и табуреткой напротив и лампой дневного света под плафоном высоко на стене. Карелина заставили встать лицом к стене, обыскали и велели сесть на табурет.

— Садись.

— Сел. Ну и что дальше?

— Заткнулся.

— Где ты был вчера, в 8 часов вечера?

Карелин оглядел оперативников, набившихся в комнате и ответил уверенно:

— Дома.

— Врешь, сволочь, я тебя видел.

— Ты избил капитана Медведева.

— Кого? Кто это?… Ах, да. Я… Нет, конечно!

— Ты грозился избить его при свидетелях.

— Ну, врешь!

— Я слышал!

— Ну, я… просто так… злой был.

— Ах, падла!

— Стой!

— Ребята, дайте, я поговорю с ним. Ну не долго, совсем чуть-чуть. Вы не видели Володьку, когда он валялся на тротуаре, а я видел.

— Ну что, мужики, дадим?

— 4 раунда, как на ринге?

— Хватит и одного. Один раунд, слышал? 2 минуты и мы зайдем.

— Спасибо.

Парни поднялись.

— Эй, вы, — Карелин тоже поднялся. — Вы что?

— Может тогда расскажешь?

— О чем? Да я дома был, дома, матерью клянусь.

— Пошли.

— Конечно, я в наручниках, можно и бить.

— Снимите наручники, мне будет неудобно его бить.

— А если я его? Как на ринге? Я боксом занимался и не плохо. Вы же меня прибьете потом, раз я у вас под прессом.

— Бей, если сможешь. А не сможешь, я с тобой сделаю то же самое, что ты сделал с моим другом, — один из парней снял с себя маску и верхнюю куртку.

— Постой, постой, где-то я твою рожу уже видел.

Карелин внимательно вгляделся в парня. Темноволосый, загорелый, кареглазый, высокий, футболка не скрывает рельефные мускулы.

— Подождите… Сидоренко? Чемпион в тяжелом? Эй, стой! — Карелин бросился к двери, но Сидоренко обхватил его сзади за пояс и повалил на пол, падая сверху сам.

Железная дверь со скрипом закрылась.

— Засекайте.

Оперативники разом посмотрели на часы.

— Две минуты.

— Что здесь происходит? — по лестнице спускался Кононов, а за ним — Задохин. — Отвечайте. Кто там?

— Карелин. Матвей.

— С кем?

— С Сидоренко.

— Вы его обыскали?

— Так, поверхностно.

— Открывайте.

Железную дверь распахнули. Сидоренко, стоявший в позе боксера, обмяк и обернулся. У стены сидел, сжавшись, Карелин, и лицо его на глазах синело и распухало.