Ювенилия Дюбуа - Николай Александрович Гиливеря

— Боже… Марк, зачем ты это делаешь? Ты же обещал не делать глупостей.

— Переживу. Не томи, пожалуйста, что ты узнала о Мэри?

— В общем, это, Марк… сложно такое говорить, но Мэри мертва… Мне очень жаль…

Лицо писателя приобрело неестественный оттенок. В голове случился взрыв. Его разум просто отказывался в такое верить. В сердце ударила ужасная боль. Побледневший Марк повалился на пол. В глазах стояла слепая рябь, а затем и вовсе наступила темнота. Мужчина потерял сознание.

В ушах стояла гробовая тишина. Марк попытался открыть глаза. Получилось не очень. На месте век образовались две небольшие щелочки. Зрачки не сразу сфокусировались, поэтому писатель видел все в размытом свете. Первое, что бросилось в смутный взгляд героя, это очертания. Очертания женщины. Эти очертания принадлежали Леи. Девушка сидела на стуле рядом с пострадавшим. Она нежно держала руку писателя, монотонно сжимая ее чуть сильнее, затем разжимая. Спустя еще пару секунд глаза героя открылись в полную меру, фокусировка пришла в норму. Как ни странно, но он помнил все сказанное девушкой в кафе и сразу сообразил, что он находится в госпитале.

Провалов не было, к большому его разочарованию. Глаза стали мокрыми, писатель жалостно смотрел на девушку. Возможно, в поисках утешения или ждал, что та скажет, что она ошиблась, и что Мэри ждет его за дверью, и что она соскучилась. Но этого не произошло. Леа сидела с понимающим траурным взглядом. Еще сильнее она сжала его ладонь.

— Мне очень жаль. — Тихим голосом нарушила тишину Леа.

— Как это случилось? Почему я ничего не знал?

— Её убили, Марк. И ты знал это. Провалы в памяти были связаны со стрессом, который ты пережил. Горе для тебя было настолько велико, что у твоего сознания включилась защита, которая и стерла воспоминания о такой ужасной утрате.

— С чего ты взяла все это?! — Писатель отказывался верить в услышанное.

Леа опустила взгляд, затем открыла свою сумку, достав газету. Мужчина сразу увидел на первой странице себя в чёрном траурном костюме. Он шел, опустив голову, за ним несли гроб. Сверху, большим шрифтом был заголовок: «Известный писатель Марк Фаст на похоронах своей возлюбленной».

Все встало на свои места. Забытый отрывок истории врезался в память невероятно неожиданно и резко. Виски окутала жгучая боль. Марк резко схватился за голову, изо рта послышался стон. В голове начали мелькать ужасные моменты, как он приехал на место происшествия, затем опознание трупа, похороны… Теперь вся его депрессия, все его всплески ярости и беспомощности объяснялись. Всё встало на свои места, но от этого ненамного стало легче. Появилось угрызение совести за то, что он думал про свою любовь такие мерзости, что она просто подло бросила его, полюбив другого. А оно вот как все бывает. Мужчина зарыдал не хуже ребенка, слезы лились горькие. Леа сразу же обняла его, гладя по голове. Это продолжалось долгих пять минут. В палату зашла медсестра, которая попросила выйти девушку. Затем ввела пострадавшему успокоительное. Уснул Мар не сразу, но случившийся приступ, который отнял все силы и укол, сделали своё дело. Через минуту писатель уснул. Леа же отправилась домой, много мыслей терзали её. Состояние Марка не давало девушке покоя, но она была довольна, что все, наконец-то, раскрылось.

Правда открывается со временем, но, когда проходит слишком много времени, мы отказываемся знать правду. Теперь Марку предстоял долгий курс реабилитации. В основном ему нужно было восстановить душевное состояние, хотя физическое пострадало не меньше. Самое главное, принять правду, смириться и жить дальше. Не ставить точку. Последующие девять дней Марк провел в больнице. Каждый день его навещала Леа. Они много разговаривали, вспоминали хорошие моменты из жизни. Писатель много рассказывал о Мэри. Лечение проходило довольно-таки успешно. Иногда к мужчине заходили особо пронырливые журналисты, интересуясь здоровьем и творчеством. Четких ответов они так и не получали, но это было не столь важно. Самое главное было то, что писателя не оставляли в одиночестве, не давали повода уходить в себя. Все шло к выписке. У Марка уже были планы на ближайшее будущее. Они были очень масштабные, но Леи герой ничего про них не говорил. Девушка и так о них узнает, со временем.

11

Такси подъехало к дому в районе West End. Мужчина на пассажирском сиденье расплатился с водителем. Захватив свою спортивную сумку, вылез из машины, захлопнул дверь. Марк уверенными шагами двинулся в свою квартиру. По квартире он соскучился, хоть она и была пустой и нагоняющей тоску. Писатель дружелюбно поздоровался с вахтершей, предварительно помахав рукой. Затем лифт поднял мужчину на его этаж. Марк стал совсем другим человеком. Из Марка подавленного, депрессивного, склонного к [ЦЕНЗУРА], он превратился в человека, который храбро принял правду, смело посмотрев ей в глаза со смирением. Нет. Пустота никогда не заполнится чем-то другим. Писатель всегда будет скорбеть по своей любимой. Он никогда не забудет о ней, боль в груди будет вечно терзать его. Но теперь, когда герой смог смириться, когда принял правду, он сможет продолжить жить. Будет писать книги, ходить в бары с друзьями, улыбаться, каждое утро чувствуя себя человеком. Возможно, даже найдет спутницу жизни. Точнее, он её уже нашел, правда она об этом еще не знает. Зайдя в квартиру и бросив сумку у порога, писатель ринулся в ванную. Что может быть лучше горячего душа после того, как ты не мылся несколько дней? Вот именно, ничего. Закончив мыться, Марк не стал терять времени. Набрал Лею. Его ждало одно очень важное дело и именно эту девушку он хотел взять на него с собою за компанию. Послышались гудки, но жить им было дано недолго, на той стороне провода послышался сонный женский голос.

— Даааа… Я вас слушаю.

— Привет, это Марк.

— Марк, привет, дорогой. Ты уже дома? Я думала, тебя выпишут только к вечеру.

— Я их поторопил. Не мог больше находиться в больнице. Меня от них уже тошнит. Ты сильно занята? — Марк знал, что девушка свободна. Во-первых, был выходной. Во-вторых, сонный голос предательски выдавал отсутствие дел.

— Я совершенно свободна. А что ты хотел?

— Я хотел бы съездить на кладбище к Мэри, так сказать, попрощаться. Одному ехать страшно, а с тобой мне комфортнее.

— Да, хорошо. Я только за. Во сколько? Просто я спала, как ты уже догадался. Совершенно не готова.

— Через полтора часа устроит? Я подъеду.

— Да, супер.

— Ну все тогда, до встречи.

Час пролетел незаметно, промчался мимо героя