Современный детектив. Большая антология. Книга 12 - Андреас Грубер

Вдруг барменша вскрикнула, заставив посетителя очнуться от размышлений:

— Боже мой, Гэри, да у тебя волосы горят!

Молодой человек вскинул голову и смотрел на нее в пьяном недоумении, пока она била его по голове мокрой шипящей тряпкой. Затем, несмотря на слабые протесты Гэри, барменша выхватила у него сигарету, затушила в пепельнице и сунула пепельницу за стойку — вместе с пачкой сигарет и зажигалкой.

— Это я конфискую. — Он хотел было возразить, но лишь опустил голову и снова смежил веки. — Завтра получишь, — пообещала барменша. — Хочешь еще выпить? — Гэри, не открывая глаз, кивнул.

Теперь только она повернулась к новому посетителю и проворковала с притворным удивлением:

— Ой, здравствуйте. А я и не заметила, как вы вошли. Что будете пить? — Она мельком взглянула на его карточку.

— «Канадиан клаб» с водой.

Когда барменша поставила перед ним его виски и стакан воды, а заодно и приготовила выпивку для Гэри, он поинтересовался:

— Томми вернулся?

— Нет, он будет вечером.

— Не могли бы вы ему кое-что передать? — Он протянул ей конверт.

— Конечно. — Взяв конверт, она повертела его в руках, будто искала инструкцию по применению.

— Привет ему от Чарли Арглиста.

— От Чарли Арглиста? — на этот раз искренне удивилась барменша, склонила голову к плечу и пристально взглянула на посетителя. — Чарли, неужели это ты?

— Ну да… — пробормотал он, уверенный, что впервые в жизни видит эту женщину.

— Господи, Чарли, да это же я — Сьюзи Танненгер. Как ты изменился! — Она отступила, чтобы он мог получше ее рассмотреть.

Сьюзи Танненгер, которую он помнил, была стройной миловидной крошкой, моложе его лет на шесть или восемь. Лет десять тому назад он вел ее дело о разводе, и в продолжение процесса ее муж, гражданский летчик, несколько раз угрожал убить Чарли.

Она вышла из-за стойки и крепко обняла его, не преминув слегка толкнуть бедром. Ее бывший супруг не напрасно хотел убить его — свой гонорар, по ее предложению, он получил натурой у себя на рабочем столе.

— Жизнь — странная штука, верно? А ты по-прежнему адвокат? Эй, Гэри, смотри — вот парень, который помог мне отделаться от моего первого!

Гэри поднял голову, пытаясь сфокусировать взгляд, затем заворчал и снова впал в хмельное забытье.

— Чарли, это мой жених, Гэри. Черт, я не знала, что ты в городе. Мы должны с тобой как-нибудь встретиться и поболтать.

— Да, разумеется. — Чарли допил виски и положил на стойку пять долларов. — Ну, мне пора. Надо еще успеть купить подарки. Приятно было повидаться, Сьюзи.

Но Сьюзи не взяла деньги.

— Брось, этого еще не хватало, — сказала она, отталкивая купюру. — С Рождеством!

— Спасибо, Сьюзи, и тебя с Рождеством. — Он направился к выходу. За окном темнело, но Сьюзи не торопилась зажигать верхние лампы. Издали, в сумрачном, дымном свете, он, наконец, узнал ее. — И с Новым годом! — Чарли толкнул дверь и вышел на улицу.

Когда дверь за ним закрылась, Сьюзи посмотрела на Гэри, который храпел, уронив голову на стойку, и вздохнула:

— Вот все вы так.

«Какая разница — попрощаюсь я с Томми или нет?» — думал Чарли, сидя за рулем в теплом и сухом салоне новенького служебного «линкольна» черного цвета, — такой шикарной машины у него еще не было. Он ехал на запад, сам не зная зачем. Было темно и пасмурно — в такую погоду и не понять, день еще или уже вечер.

Он миновал «Хардиз», что напротив старшей школы Грув. На стоянке околачивались дети, как и он в свое время, с той лишь разницей, что тогда вместо «Хардиз» был «Сэндиз». Пусть они живут рядом, его дети не пойдут учиться в Грув. Их определят в школу почище — одну из тех, что недавно открылись в восточных районах. Ну и славно — к черту лишние воспоминания.

Достав из внутреннего кармана пальто флягу, он сделал большой глоток. Сейчас подходящий случай, чтобы заскочить в бар «Сладкая клетка»; под конец дневной смены ему хотелось в последний раз взглянуть на пару девочек. Так или иначе, время было едва половина пятого, а это означало, что ему предстоит убить где-то еще девять с половиной часов.

* * *

Держа флягу поверх руля, Чарли пытался закрутить крышку, когда в зеркале заднего вида мелькнула патрульная машина, набиравшая скорость. Он быстро схватил руль левой рукой, а правую с флягой опустил вниз, в спешке плеснув бурбоном себе на брюки.

— Вот черт! — Сбоку от ширинки темнело мокрое пятно. — Скажут еще, что я напрудил в штаны.

Ощутив, что машину заносит влево, он в последний момент успел рвануть руль и вернулся в правый крайний ряд. Патруль нагнал его. Полицейский опустил стекло, и Чарли сделал то же.

— Гололед на дороге, сэр! — закричал полицейский против ветра. Лицо его от напряжения стало красным.

— Я уже понял. — Он все пытался вспомнить, как зовут этого копа, но напрасно.

— Вы едете сорок миль в школьной зоне!

— Черт подери. Простите! — Чарли сбросил скорость, и копы тоже притормозили.

— Повезло вам, что это мы вас тут засекли, мистер Арглист.

— Спасибо. С меня причитается.

— С Рождеством.

— С Рождеством, ребята.

Он поднял за них свою флягу, отхлебнул, и они уехали, смеясь и махая ему на прощание. «Пронесло», — подумал Чарли.

Включив радио, он покрутил ручку настройки и нашел полицейский канал. Гнусавый голос зачитывал подробную сводку происшествий: драка в кабаке, предотвращенная днем кража со взломом, несколько автомобильных краж на стоянке у молла. В конце передали обращение начальника полиции, напоминавшего покупателям о необходимости запирать машину и забирать ключи, когда паркуешься у магазина. Затем кантри-певец с не менее гнусавым голосом исполнил песню «Первое Рождество». Чарли снова отхлебнул из фляги. Какой дурак грабит дома средь бела дня, да еще под Рождество?

Глава 2

В «Сладкой клетке» было немноголюдно: офисные клерки, которые обычно собирались здесь после пяти, сегодня сидели по домам с семьями или пили в обществе коллег. Компанию Чарли составляли несколько угрюмых студентов и отставной почтальон по фамилии Каллиган. Все они явились, дабы оценить артистизм пышнотелой Расти, рыжеволосой девушки двадцати одного года с подбитым глазом. На левой груди танцовщицы синела грубая татуировка в виде птицы, а правый сосок окружала надпись под стать: «Свободна как птица».

Она двигалась, по своему обыкновению, вяло и медленно, будто не слыша быстрой, энергичной музыки, звучавшей из музыкального автомата. Ее согнутые по бокам локти ползали вперед-назад, бедра вращались в противоположные стороны, голова судорожно вздрагивала, взгляд был безучастным.

Однажды