Бог жесток - Сергей Белавкин

Они были ровесниками, и все у них было общее. Общее детство. И отрочество. И юность. И сознательная жизнь. Играли в «доктора», подглядывали друг за другом в душе, наконец, она стала первой женщиной, которую он познал. Поздновато. На втором курсе университета. Она, разумеется, уже не была девственницей. Казалось, страдала бешенством матки, ложилась в постель чуть ли не с каждым встречным. Красивая. Умная. Ненавидящая. Хладнокровная убийца, алчно жаждущая свободы и его денег. И тем не менее самая любимая.

Но настоящий кошмар начался три года назад, когда его дела небывало пошли в гору. Она сбежала с очередным любовником, обычным таксистом. Их нашли в какой-то поганой гостинице, настоящей дыре, где они до изнеможения предавались своим грязным утехам. Ее вернули домой к мужу, с любовником как следует потолковали, и он пообещал, что отныне будет мальчиком-паинькой.

Каких усилий стоило г-ну Пастушкову скрывать от общественности и этих дотошных сволочей-журналистов любовные похождения своей жены! Но такого он и представить не мог. На одном из народных гуляний, где он присутствовал вместе с супругой и неизменно незаметной охраной, на него бросился какой-то сумасшедший, сжимая в руке внушительный тесак. Бизнесмен не успел и глазом моргнуть, как все кончилось: хлопнул выстрел, завизжала Светлана, нападавший распростерся у их ног с пулей во лбу. Превозмогая тошноту, г-н Пастушков заглянул в заплывшее от синяков лицо незнакомца и с ужасом для себя узнал его. Тот самый таксист. Неужели, идиот, думал, что так легко расправится с ним, женится на его жене и приберет к рукам весь бизнес? А может, он, отчаявшись, решил просто освободить ее? Недаром же Светлана, заходясь в истерике, кричала, что это была ее настоящая любовь. Потом пообещала, что не успокоится, пока не отомстит мужу, и начала пить. В газетах же написали, что на него покушался маньяк.

— Я стал чрезмерно откровенен с тобой, — произнес Олег Пастушков, выглядевший сейчас совершенно пьяным. — А спросишь, с чего? Знать бы… Видать, ты теперь мой самый близкий дружок, вот тебе и доверился. Единственному.

Он сделал попытку подняться на ноги и не смог. И глупо захихикал над собственной беспомощностью.

— Ты полагаешь, что за нынешним покушением вновь стоит твоя жена? — спросил я.

— Больше чем уверен. — Он выдал карамельную отрыжку. — Я могу щелкнуть двумя пальцами, и этого снайпера обнаружат. Ведь они любовники, а значит, где-то встречаются. Но я не буду этого делать.

— Почему?

— Слишком много людишек будут знать и молоть языками. Я хочу, чтобы ты один последил за Светланой, и она как миленькая выведет тебя на его логово. Ха-ха-ха! А заплачу́ уж я по-королевски…

И не интересуясь моим мнением, он с грехом пополам выбрался из своего креслица, доковылял до края бассейна и стал с наслаждением мочиться в него.

— Так что учти, приятель, теперь моя безопасность полностью в твоих руках…

Молодая особа, величаво ступающая впереди меня, высока и необычайно стройна. Не могу отвести глаз от ее изумительно прямой спины, нежной лебединой шеи, платиновых локонов, белых одежд. Попадающиеся ей навстречу раскланиваются, обращаются уважительно, а потом еще долгое время с выражением подобострастия смотрят ей вслед. В одном из устремленных под потолок зеркал отражается ее иконописное лицо, кажущееся без косметики бледным и невзрачным, чего не скажешь о глазах: неподвижные айсберги, отливающие холодной бирюзой, способны заставить трепетать от суеверного страха и восхищения. Для тех, кто интересуется светской жизнью, девушка наверняка самая большая загадка. Фотографии ее часто попадают в столичные журналы, телевизионщики поворачивают свои камеры, лишь бы запечатлеть ее легкую поступь. Известно, что зовут ее Алина Жемчужная и что она является невестой советника президента по экономическим вопросам Виктора Павловича Пастушкова, хотя по возрасту годится ему в дочери. Больше ничего о ней не знают, Алина Жемчужная категорически отказывается давать интервью. В поле зрения она появилась год назад, именно тогда и отпустила короткую фразу, что со своим избранником познакомилась отдыхая на Кипре. Ходили разные слухи, но они так и оставались слухами. Сейчас я суммировал все, что знал о семье Пастушковых, не только из газет и телевизионных передач, но и из общения со старыми знакомыми, следователями и оперативниками.

Их было два брата, наших земляка, Борис и Виктор. У них не было ни партийного, ни криминального прошлого, скромные научные сотрудники в никому не известных НИИ, они ждали своего часа. Час пробил, и братья, подхваченные губительным ветром перемен, уже немолодые, но сумевшие с ходу перестроиться, стали делать деньги в образовавшемся хаосе. Начав с организации кооперативов по пошиву дубленок и джинсов, очень быстро доросли до директоров совместных торгово-закупочных предприятий самого широкого профиля, заваливая разваливающуюся страну импортными шмотками, жратвой, пойлом и электроникой. Чудесным образом братья не запачкались в криминале, не нюхнули бюрократических препон и оголтелого рэкета — можно было догадываться, какие серьезные структуры их курировали. Точнее, отдельные люди из этих структур, которые вовремя смекнули, что страна, устои которой они клятвенно обязывались защищать, — всего лишь колосс на глиняных ногах, который не сегодня завтра рухнет. А сытно кушать хочется всегда, а во времена бандитского капитализма и подавно.

Прошло еще несколько лет, и наши герои, Борис и Виктор, именуемые теперь демократами и реформаторами, создали свою империю. Деньги делались не из воздуха, за рубеж отправлялись драгметаллы и нефть. Потом братья пошли в политику, которая тоже могла кормить, а часть семейного бизнеса передали подросшим и возмужавшим детям — Светлане и Олегу. Полтора года назад Борис Павлович, отец Светланы, вместе со своей женой трагически погибли в автокатастрофе. У машины отказали тормоза, и она, на полной скорости пробив бетонное заграждение, рухнула с моста в реку. Делами теперь занимались фактически два человека: Виктор Павлович в Москве и его сын Олег, ставший полновластным хозяином нашего города. А год назад Виктор Павлович, уже несколько лет вдовец, объявил, что собирается жениться повторно. Светлана сразу же возненавидела избранницу дяди, заявив в одном из интервью, что та — мошенница и авантюристка без роду и племени, польстившаяся на их деньги; Олег же от всяких комментариев воздерживался. Одна из желтых газетенок писала, что отношения между ними «дружеские».

Вот, пожалуй, и все. Я шел по залитому дневным светом коридору «Олимпии», а впереди меня в молочной дымке плыла та, которую называли самой большой загадкой и перед которой преклонялись. А влиятельнейший человек, советник президента, отдал ей свое сердце. Снежная королева, Венера в мехах, женщина в белом…

В какой-то момент она обернулась, равнодушно взглянула на меня и продолжила свой путь, оставляя за собой шлейф холода.

Кулак вылетел из темноты и врезался мне в челюсть. Затем мощная каучуковая подошва добавила в живот. Хуки, свинги, удары ребром ладони по шее. Я скрючился на ступенях своего подъезда, ткнувшись лицом в липкую вонючую желчь. Меня рвало, кишки, печень, селезенка ощущались где-то в глотке, еще немного — отхаркнутся на грязный пол. Верный ангел-хранитель намочил штанишки, помахал мне на прощание нежной детской ручонкой. Но этим дело не закончилось. Меня провезли куда-то за ноги, потянули вверх. Я не успел отойти от неожиданности и болевого шока, когда мой небритый кадык пощекотала тусклая сталь бритвы. Сознание отплывало, руки и ноги не чувствовались, тем не менее я понял, что опять стою, но, увы, не сам. Коренастый бритоголовый парень прижимал меня к стене, должно быть, чтобы я не упал, за его спиной сгрудились такие же, с дегенеративными лицами садистов и законченных наркоманов. Тяжелые челюсти, злобно бегающие колючие глазки… Меня окутал густой тошнотворный запах марихуаны.