Прекрасней всех на свете - Фрэнк о Доннел

терминал, она смотрела только на меня, не шевелясь и не пропуская в коридор. Ее напряженное лицо выражало испуг, и я понимал - она вот-вот поднимет тревогу и вызовет охрану по служебному каналу криптофона.

Если медлить дальше, добром это не кончится, для меня уж точно. Развернувшись, я потянулся к клавиатуре, и быстро нажал на цифру «0». Как только я это сделал, из динамика терминала раздался громкий сигнал и звуковое подтверждение выполненной команды, а за ним последовал удар по моей голове.

«Внимание! Радиационная тревога! Всему персоналу транспортной станции «Черные ворота» срочно проследовать к центральному выходу» - доносилось откуда-то из коридора.

Я чувствовал, как что-то звонкое хорошенько прошлось по затылку, но не сбило с ног. Чуть не закричал от боли, еле удержался. Повернувшись к беременной женщине, я, прищурившись в полглаза, увидел, как она неуверенно держит в руке полимерный, толстый щуп, которым обычно проверяют уровень жидкости в цистернах. Ее рука дрожала, а отчаяние отражалось на оскалившимся лице, даже сквозь маску респиратора. Она снова нанесла удар щупом, крича нечто похожее на "террорист" и другое неразборчивые слова. Из-за маски, мне было сложно понять ее гневные выкрики. Инстинктивно, я схватил женщину за плечи, пытаясь, как мог удержать ее в своих руках, останавливая от нахлынувшей агрессии. Она вырывалась со страшной силой, всей какой у нее была тогда. Бросив длинный щуп на пол, она схватила меня за куртку. Продолжая кричать уже намного громче, она начала заваливать меня назад, пытаясь сбить с ног весом своего тела.

Несмотря на зациклившуюся служебную тревогу, ее крик точно услышат! Не колотить же мне беременную?! Но я знал - на крик, непременно, сбегутся остальные, и тогда мне уже не выйти отсюда.

Быстро оглядевшись в узкой комнате, половину которой занимал терминал со шкафом, я резко оттолкнул женщину в сторону. Ударившись об стену, она упала на пол, словно в приступе безумия, тут же схватила меня за ногу. Вцепившись, она продолжила кричать. «Помогите!!! На помощь! Я держу его! Скорее сюда!» и все в этом духе.

Вопила она не переставая. Все сильнее обхватывала мою ногу. Не знаю, откуда вдруг такое рвение? Казалось, что для нее намного важнее остановить меня, чем остаться невредимой и спасти будущего ребенка. Может быть, это коллективный инстинкт, о котором так часто говорят из законовещателей? Тот самый, что выше любого другого и должен придти на замену основному, индивидуальному, перерождаясь из него. Тот, что является одним из главных компонентов нового общества, где забота о себе не сопоставима с заботой о коллективном благополучии. Я слышал, что больше шестидесяти процентов людей, особенно женщин, уже преобразовались после «второй волны» и пришли к «блаженному» состоянию. Я и сам замечал, как порой, находя в себе какие-то достойные навыки и сильные стороны, скорее пытался развить их, сделать что-то полезное для всего общества. Поделится со всеми частью себя, рассказать о том, что знаю, на благо всем в округе. Не чувствовал никакой пользы от жизни, если не мог растворить свои способности в других людях, словно манящих и зовущих меня коллективным дыханием. Как будто, мир был голоден, и в моих руках лежала его пища. Особенно, это «чувство» стало заметным после периода в Омеге. Оно утешало меня, когда я заканчивал академию, готовясь к работе на церковной фабрике.

Несколько мгновений, я смотрел на женщину в защитном костюме и в маске респиратора. Наблюдал, как она впилась в мою ногу, будто мученица. Я понимал, что должен вырваться из ее цепких объятий. Должен сбежать отсюда. Но я не знал, как освободить свою ногу!

Увидев щуп, лежащий рядом, не раздумывая, я взял его и попытался отцепиться от безумной. Ударил им по ее рукам, два или три раза. Не так сильно как мог, пожалуй. Этого было явно недостаточно для того, чтобы она отпустила меня. Тогда я упер конец щупа ей в грудь и попытался оттолкнуть ее. Не знаю, как это вышло, но щуп, соскочив со скользкой ткани защитного костюма, как стрела устремился вверх, к ее голове. Все произошло в одно мгновение. Я не смог бы его остановить, даже если бы захотел. Я посмотрел на ее лицо и увидел как щуп, изогнувшись, пройдя прямо под респиратором, проткнул ей левый глаз своим острым концом. Тут же я отпустил его в ужасе и сделал шаг назад.

Я больше не прикован к ее рукам. Нет того безумия, что связывало нас. Она лишь истошно вопила, хватая себя за голову, пытаясь прикоснуться к лицу через стекло защитной маски.

Она кричала мне в след свои проклятия, когда я уносился от нее по техническому коридору. Сломя голову, пропитанный холодным потом нахлынувшего отчаяния и непреодолимой жаждой жизни, я бежал не оглядываясь. Даже не помню, как добрался до контрольных рамок на платформе и проскочил через них вместе с подхватившей меня толпой. Перед глазами была только ужасная картина - ее обезумленное, ревущее лицо, спрятанное за защитным стеклом. Изумление и паника - не те слова, которыми можно описать то, что я чувствовал, когда выбегал на площадь Гранд-Нокс, окружавшую выход из станции. Это было скорее ощущение кошмарного сна, в котором хочется найти место, откуда меня заберут в реальность. Надо уходить отсюда как можно скорее.

Я искал Джуди, проносясь по всей площади, усеянной людьми, сбежавшими из подземной станции. Она должна быть где-то здесь – убеждал я себя в смятении. Было странное чувство, что она рядом, буквально в шаге от меня, ждет, когда я протяну ей руку. Однако, оглядываясь по сторонам, я не замечал ее родного лица, ожидающего лишь меня одного.

Блуждая среди толпы, я наконец нашел ее. Нашел среди многих масок, озлобленных и равнодушных. Она стояла рядом с частью мемориала - одной из статуй, посвященной первым освободителям и защитникам «единства». Я увидел ее благодаря сияющему взгляду, который с необыкновенной силой, как огонь, озарил мне путь в ее сторону. Джуди, заметив, как я приближаюсь, неуклюже замахала обеими руками, как ребенок, радуясь встрече. В тот момент закапал легкий дождь, обещая не оставлять нас в ближайшее время.

Как можно скорее, мы устремились прочь от толпы, навстречу будущему - призрачному, туманному, без прикрас пессимистичному.

Джуди, заметив дождевые капли на черной плитке под ногами, высунула язык и начала ловить их, прямо как ребенок. Было забавно видеть ее такой, будто она никогда прежде не испытывала радости от дождя или чьего-то возвращения. Игриво поглядывая на