Здесь и сейчас - Энн Брашерс

И я могу представить будущее, где никто и никогда не узнает о том, что могло случиться!

Итан сбрасывает рюкзачок на кушетку, расстегивает молнию. В шкафу есть сейф. Слышу, как он возится с ним, открывает, выкладывает туда деньги и газеты. Возвращается, дает мне пачку пятидесяток и двадцаток. Сообщает комбинацию, открывающую сейф.

— Купи во что одеться, а это все выброси, — заявляет он. — От тебя смердит.

С ужасом гляжу на него.

— Да что ты, Пенни, я ж пошутил! — смеется он. — Вовсе не смердит. Очень даже приятно пахнет.

Я оглядываю свои спортивные штаны с майкой, в которых спала с позапрошлой ночи.

— Ты на себя посмотри.

Я тоже пытаюсь шутить, но насколько проще быть беззаботной, когда самая серьезная проблема перед тобой — победить в «виселицу».

— Давай-давай. Здесь полно магазинов.

Я пытаюсь обдумать и взвесить ситуацию. А она складывается довольно неловкая. Как вести себя с Итаном, вот в чем проблема. Моим парнем он быть не может, но я не могу делать вид, что меня не влечет к нему, — влечет, да еще как. Не могу равнодушно смотреть ему в глаза, на его губы, на его руки, но и в заблуждение я его тоже не собираюсь вводить. И я не могу не замечать, что он тоже смотрит на меня не просто так, особенно когда не подозревает, что я все вижу.

— Ну хорошо, — соглашаюсь я, — так и быть.

Иду умываться, хотелось бы еще и зубы почистить, да щетки нет. И мы с Итаном выходим в город.

В ближайшей аптеке, ослепительно чистенькой, я покупаю кое-какие туалетные принадлежности. Итан стоит рядом, пока я выбираю зубную щетку, пасту и пластмассовую расческу розового цвета. Где-то на краю сознания еще шевелятся прежние мысли: «Все ли я делаю правильно? Нормальный человек стал бы покупать все это? Не выдала ли я себя?»

«Он знает! — кричит моя душа. — Знал с самого начала!»

Итан исчезает где-то в проходе, и я пользуюсь удобным случаем, чтобы купить хлопчатобумажное белье, сразу три комплекта, и бритву, чтобы побрить ноги. Господи, нашла время думать о бритье ног! До того ли сейчас? Но я все равно побрею.

Итан снова подходит с торжествующей улыбкой, в руках ярко-оранжевые вьетнамки, мобильник взамен того, что я сломала и выбросила, и колода карт.

Следующая остановка — прилавок, где продают тысячи вариантов солнцезащитных очков и недорогих пляжных костюмов. Неуверенно оглядываю товар. Я и сама-то всегда робела, когда приходилось ходить в магазин, а теперь, когда рядом восемнадцатилетний парень, и подавно.

Итан берет ответственность на себя и первый примеривает какую-то нелепую рубаху с бахромой и огромным солнцем на спине.

Я смеюсь.

— Не нравится? — Он делает вид, что очень удивлен.

Я выбираю оранжевый саронг, джинсовые шорты, белую майку на лямках, серую спортивную куртку, широкополую соломенную шляпу и купальный костюм. Денег-то у нас куры не клюют, можно тратить!

Итан рассматривает огромные солнцезащитные очки, а я складываю свою кучу на прилавок.

— У меня готово!

— А ты что, мерить не будешь, что ли? — Лицо у него явно разочарованное.

— А зачем?

Он берет саронг и с озадаченным видом расправляет перед собой.

— А с этой штуковиной что делать?

— Обмотать вокруг себя, и все.

— Покажи.

Оборачиваю саронг вокруг его бедер, на манер юбки.

— Да на себе покажи.

Подходит дочерна загорелая продавщица лет за пятьдесят и выдергивает из моей кучи купальник.

— Это назад не принимается, милочка. Да и размер вам не подойдет. Вам бы что-нибудь поменьше. Но лучше для начала примерить.

Я гляжу на Итана: лицо у него подозрительно довольное. Такое впечатление, будто они с продавщицей сговорились. Но он с невинным видом пожимает плечами.

Хватаю купальник и бегу к кабинке в углу.

Господи, чего это ты? Делов-то! Он все равно скоро увидит меня в купальном костюме. Но щеки горят, когда я пытаюсь задернуть занавеску так, чтобы не было щелей. Почему это в примерочных всегда такие отвратительные занавески? Никак не закрыть без единой щелки!

Торопливо скидываю одежду и натягиваю эластичные плавки. На них внутри бумажная этикетка, которая шуршит при каждом движении. Лифчик состоит из двух тряпочек на бретельках, соединенных между собой черепаховым колечком. Ну конечно, зеркала тут нет. Придется выползать к большому зеркалу между двумя кабинками.

Да так ли необходимо самой смотреть, как это на мне? Думаю про Итана, стоящего там, у прилавка. Да плевать, все нормально.

— Ну как, подошел? — слышу громкий голос продавщицы, стоящей рядом по ту сторону занавески.

— Мм… Ничего, нормально.

— Да что вы там прячетесь? — рокочет она. — Выходите, посмотрите хоть на себя!

Окидываю себя взглядом: кожа синеватая, в каких-то пятнах. Очень мило.

В этом городе на берегу океана все такие отвязные, расслабленные, безмятежные. Народ ходит обедать в плавках и в бикини, которые раза в два меньше этого купальника. Наверное, и в церковь ходят полуодетые. Привыкли выставлять все напоказ: и что внутри, и что снаружи. А я привыкла все про себя скрывать.

Выхожу. Стараюсь не очень сутулиться и ежиться.

— А что, очень даже неплохо! — восклицает продавщица.

Кошмар продолжается: она вертит меня со всех сторон, чтобы разглядеть под всевозможными ракурсами.

— У вас потрясающая фигурка! — кричит она на весь магазин, так что я вздрагиваю.

Гляжу на Итана. «Ну, ты только посмотри на эту бабу», — говорит мой смущенный взгляд.

Но надо же, и у него почему-то тоже красный румянец на щеках.

Уходим из магазина с полной сумкой, не забыв положить в нее и рубаху с бахромой, а также огромные темные очки.

Мы шагаем вдоль пляжа, Итан ликует, да и я улыбаюсь до ушей.

— В жизни не получал такого удовольствия от магазинов! — говорит он.

* * *

Находим местечко, где можно перекусить бургером с молочным коктейлем, прямо на берегу. Расправившись с едой, мы с Итаном спускаемся к воде и сбрасываем обувь. Я закатываю спортивные штаны до колен, он свои, и мы заходим в воду.

Вода мягкая и прозрачная, солнечные лучи достают до самого дна. Я погружаю носки в мелкий песок и стараюсь не думать ни о чем, кроме этого удивительного, щекочущего пальцы ощущения.

Итан берет меня за руку. В первый раз он делает так, если не считать тот случай, когда тащил меня через окно или брал меня за руку, чтобы успокоить, когда мне было совсем плохо. На этот раз он берет меня за руку просто так, потому что ему это приятно.