Дети крови и костей - Томи Адейеми

– О, Инан… – Каэя смягчается. Она наклоняется ко мне и берет за руку. – Прости. Представить не могу, каково тебе.

Киваю и сжимаю ее ладонь, пожалуй, даже слишком сильно. Отпусти ее. Сердце стучит все быстрее. Бирюзовое облако вырывается у меня из груди, вьется, как дымок из трубки. Запах розмарина и пепла возвращается. В ушах вновь звучат крики сгоревшей девочки… Жар пламени лижет мне лицо, а дым заполняет легкие. С каждой секундой огонь подползает все ближе, отрезая все пути отступления.

– Помогите!

Падаю на землю, задыхаясь от горького воздуха. Мои ноги охватывает пламя…

– ПОМОГИТЕ!

Прихожу в себя и дергаю за поводья. Лула разъяренно рычит, когда мы резко останавливаемся.

– В чем дело? – оборачивается ко мне Каэя.

Я зарываюсь пальцами в мех Лулы, чтобы скрыть дрожь. У меня мало времени. Магия становится сильнее, словно клещ, питающийся моей кровью.

– Амари, – хриплю я. В горле першит, как будто я и правда наглотался дыма. – Я беспокоюсь. Прежде она никогда не покидала дворца. Ее могут ранить.

– Знаю, – утешает меня Каэя. Интересно, использует ли она этот тон во время отцовских приступов гнева? – Но она не совсем беззащитна. Недаром король так много лет учил вас владеть мечом.

С трудом киваю и притворяюсь, что слушаю. Каэя продолжает говорить, а я пытаюсь удержать магию внутри, хотя чувствую, как воздух вокруг тяжелеет. И даже подавив колдовскую сущность, я не могу унять бешеный стук сердца. Магия разгорается все сильнее, насмехаясь и терзая меня.

Убей ее, – повторяю я про себя.

Избавившись от девчонки, я сниму проклятие. Если нет…

Я глубоко вздыхаю.

Если нет, я уже мертв.

Я всегда мечтала пересечь горы.

Ночью, когда дворец засыпал, мы с Бинтой бежали по разрисованным залам в свете факелов, скользя по каменным плитам, – спешили в военный зал отца. Держась за руки, склонялись над плетеной картой Ориши – такой же огромной, каким должно было быть наше будущее. Я думала, нам удастся повидать мир.

Думала, если мы сбежим из дворца, то будем счастливы.

Теперь, взбираясь на третью гору за сегодня, я спрашиваю себя, с чего я решила, что смогу подняться еще куда-то, кроме дворцовой башни. Пот обжигает кожу, впитываясь в грубую ткань черной дашики. Рой комаров жужжит и жалит спину, а я даже не могу отогнать их.

Прошел еще один день нашего путешествия и еще одна ночь спокойного, к счастью, сна. Когда мы углубились в джунгли, стало гораздо теплее, но Тзайн все равно накрыл меня плащом, едва я закрыла глаза. С нашими покупками стало проще добывать еду. А лисье мясо и кокосовое молоко на вкус становятся не хуже цыпленка с приправами и чая с королевской кухни.

Мне казалось, что все начинает налаживаться, но теперь едва могу дышать. Мы уже поднялись на несколько тысяч метров. Отсюда открывается фантастический вид на джунгли. Разноцветная листва ковром лежит на земле. По тропическому лесу петляет быстрая река – такая длинная, что невозможно найти ее истоки. С каждым нашим шагом она становится все меньше, пока наконец не превращается в тонкую голубую линию.

– Кто может жить на такой высоте? – спрашиваю я, задыхаясь. Делаю глубокий вдох и проверяю, устойчив ли камень над моей головой. Сначала я этого не делала, но теперь царапины на коленях помогают не повторять ошибок. Камень держится крепко, и я карабкаюсь выше, упираясь босой ногой в трещину в скале. Я едва сдерживаю крик от боли. Пару раз я уже глотала слезы. Было бы унизительно разреветься при всех.

– Правильный вопрос, – отвечает Тзайн снизу. Он ищет тропинку пошире, чтобы провести Найлу. Львица напугана после того, как едва не сорвалась со скалы. Теперь она идет, только если Тзайн показывает ей дорогу.

– Просто поднимайтесь, – кричит сверху Зели. – Храм должен быть здесь.

– Ты сама-то его видела? – спрашивает Тзайн.

Я вспоминаю те мгновения в хижине Мамы Агбы, когда будущее открылось нашему взору. Мир снова был наполнен волшебством. Тогда похищение свитка впервые показалось мне чудесной идеей.

– Мы же поднимались в горы… – начинаю я.

– То, что Мама Агба показала, как мы лезем наверх, не значит, что Шандомбль реален. Видели ли вы воочию этот легендарный храм? – допытывается Тзайн.

– Хватит болтать, поднимайтесь! – кричит Зели. – Поверьте мне. Я знаю, что он существует.

Она повторяет это весь день, и это упорство заставляет нас карабкаться со скалы на скалу. Логика и рациональность для нее – пустые звуки. Ей так хочется, чтобы там, наверху, оказался храм, что она даже не допускает мысли о неудачном исходе нашего путешествия.

Я оглядываюсь, чтобы ответить Тзайну, но случайно смотрю вниз и замираю при виде деревьев внизу. Прижавшись к скале, я изо всех сил цепляюсь за камни.

– Эй, – кричит Тзайн, – не смотри вниз. Ты отлично справляешься.

Кровь стучит в висках, когда я поднимаю голову. Впереди виднеется еще один хребет. Ноги трясутся, но я снова подтягиваюсь. Святые небеса, если бы только Бинта меня видела…

В памяти всплывает ее милое лицо. Впервые после ее смерти я представляю ее живой, улыбающейся рядом со мной.

Однажды ночью в военном зале она сняла свой чепец. Волосы цвета слоновой кости заструились по плечам шелковистыми волнами. «В чем ты будешь, когда мы пойдем по хребту Оласимбо?» – спросила она, когда я поделилась с ней планом побега к морю Адетунджи. «Даже если ты удерешь, королева скорее умрет, чем позволит тебе надеть штаны». Она театрально поднесла ладонь ко лбу и закричала, изображая мою мать. Той ночью я смеялась так, что едва не обмочилась.

Ловлю себя на мысли, что улыбаюсь. Бинта умела передразнить любого во дворце. Улыбка сходит с лица, когда я думаю о наших потерянных мечтах и разрушенных планах. Мне казалось, что когда-нибудь мы сбежим из дворца ходами, проложенными под землей, и, выбравшись оттуда, больше никогда не вернемся. Я верила в это всем сердцем, но Бинта… Знала ли она, что наш план – лишь несбыточная мечта?

Этот вопрос мучит меня, когда я взбираюсь на следующий склон. Здесь гора образует небольшой карниз, достаточно широкий, чтобы сделать привал и растянуться среди диких трав.

Опускаюсь на колени, Зели падает на куст диких бромелий, сминая алые и пурпурные лепестки. Наклоняюсь и вдыхаю их сладкий запах. Бинте бы они понравились.

– Может, отдохнем здесь? – спрашиваю я, опьяненная гвоздичным ароматом. Трудно представить, что придется лезть еще выше. Только надежда попасть в Шандомбль смогла завести нас так далеко.

Поднимаю голову. Найла взбирается на склон, за ней следует Тзайн, весь мокрый от пота. Ему пришлось снять свою безрукавку-дашики, и я опускаю глаза. Последний раз я видела раздетого мужчину, когда няньки купали нас с Инаном.