Влюблен и верен - Лейн Сорейя

Он молчал, пока они не вошли в спальню и не закрыли дверь.

— Пенни, можешь присесть? — попросил Даниэль.

Она с явной неохотой села на край кровати.

Он сделал то же самое, делая глубокий вдох и собираясь с мужеством перед тем, как произнести слова, которые ему необходимо было сказать. Запоздавшие слова, которые пришли ему в голову уже после того, как он остался один в гостиничном номере. Но еще не поздно сказать их…

— Пенни, я знаю, ты думаешь, ты не способна забыть, но правда в том, что я тоже не могу.

Она готова была перебить его, но Даниэль взял ее за руки и, посмотрев в глаза, торопливо продолжил:

— Я всегда буду помнить твои глаза, Пенни Картрайт, до тех пор, пока я жив, — сказал он, уверенный, что делает это ради них обоих. — И знаешь почему?

Она медленно покачала головой. Даниэль коснулся рукой ее лица.

— Потому что в эти глаза я смотрел в день нашей свадьбы, — продолжил он нежно. — Глаза, которые без слов заверили меня — все будет хорошо, пока мы муж и жена.

Он видел, как ее глаза затуманились. Значит, он нашел нужные слова и теперь она его выслушает.

Даниэль говорил ей правду, ничего больше, и это было как раз то, что нужно. Не имеет значения, что произошло между ними раньше. Его долг — честно признаться Пенни в своих чувствах.

— Я смотрел в эти глаза, когда ты потеряла свою мать, и сожалел, что не мог забрать твое горе себе. Но я был уверен — ты знаешь, как сильно я любил тебя.

Пенни смахнула рукой слезы, струящиеся по щекам.

— Я никогда не забуду бесконечное счастье, которое увидел в твоих глазах через секунду после рождения нашей дочери, и невыразимую боль, когда тебе пришлось оставить ее из-за службы.

— Даниэль…

Она пыталась остановить его, но он продолжал:

— Я никогда не забуду, что ты носила девять месяцев моего ребенка и, родив его, сделала меня самым счастливым человеком на планете.

Пенни, не отрывая взгляда от Даниэля, тихо плакала.

— Я никогда не забуду твои губы, нежные и доверчивые. — Он старался собраться с силами, чтобы произнести самую трудную часть своего монолога. — И я никогда не забуду твою веру в меня, в то, что я не такой, как мой отец…

Последние слова заставили Пенни кивнуть.

— Ты действительно не такой, Даниэль, — решительно возразила она.

— Нет? — переспросил он. — Думаю, я стал точно таким же, Пенни. Ты доверилась мне, а я подвел тебя.

Пенни мягко прикоснулась к его лицу:

— Ты не похож на него, Даниэль, потому что он обманул твою мать таким подлым образом. Он бросил ее и исчез навсегда.

Даниэль вздохнул:

— Я тоже причинил тебе боль своей неверностью, Пенни. Этого достаточно, чтобы сравнить меня с ним. Но ты права, я другой, потому что хочу все исправить. Не знаю как, но я хочу, чтобы мы преодолели все это…

Она теребила подол платья, которое так и не переодела, придя домой.

— Пенни, я пытаюсь тебе сказать… — Даниэль мягко приподнял ее подбородок и посмотрел ей в глаза. — Возможно, ты не забудешь мою неверность. Ты можешь мне не поверить, но больше всего я хочу, чтобы той ночи не было. Все, что я помню, — это ты и то, как сильно я тебя люблю. Люблю все, связанное с тобой. Я не изменил бы ни одной мелочи в нашем прошлом, даже если бы мог. Как я хочу, чтобы наша жизнь стала такой, как прежде!

— Но…

— Ты моя жена, Пенни, я не хочу другую, — перебил он ее. — И я не представляю свою жизнь без тебя. Я не могу расстаться с тобой. Мы слишком много значим друг для друга, чтобы просто разойтись.

— Даниэль… — Ее губы задрожали. — Поцелуй меня.

Сердце Пенни бешено забилось, когда Даниэль медленно подошел к ней и прикоснулся к ее губам страстным поцелуем. Она почувствовала, как горячая волна наслаждения прокатилась по ее возбужденному телу.

Сможет ли она все вернуть и снова быть с Даниэлем?

Да. Сейчас Пенни чувствовала — она способна забыть свои прежние тревоги и опасения. Да.

Там, в гостиничном номере, все казалось каким-то неестественным, неловким. Но здесь, в их собственной спальне, слушая признания Даниэля, она снова начинала верить в его чувства. Теперь она точно знала — он любит ее по-прежнему и никогда больше не причинит ей такой боли.

— Я люблю тебя, Пенни. Всегда любил и всегда буду любить.

У нее не было сомнений в искренности его слов. Она поняла, как много значит для него.

Даниэль прав. Они смогут вновь воссоединиться.

— Я тоже люблю тебя, Даниэль, — прошептала Пенни.

Казалось, прошла вечность с тех пор, когда она говорила ему слова любви.

— Что бы ни случилось, Пен, знай: для меня нет никого на свете важнее тебя.

Пенни запрокинула голову, подставляя ему губы.

Теперь она могла оставить эту историю в прошлом. Она уже ее забыла. Заставила забыть. Потому что Даниэль прав — то, через что им пришлось пройти вместе, их чувства, их дочь, были важнее всего остального.

Конечно, они оба заслужили второй шанс.

Даниэль снял бретели платья с ее плеч.

— Люби меня, Дэнни, — горячо шепнула Пенни.

Он ответил пылким поцелуем и расстегнул ее платье.

На этот раз она не хотела убежать. Не было паники и страха. Потому что именно так это и должно было произойти.

Даниэль приподнялся на локте и заглянул в лицо Пенни. Давно он не чувствовал себя так, как сегодня. И пусть прошедший год был сложным, но теперь все вставало на свои места. Сегодня ночью оба поняли: они могут спасти свой брак и быть счастливыми как прежде.

— Пен?

Он осторожно отодвинул волосы с ее лба.

— Да? — сонно промурлыкала Пенни, не открывая глаз.

Даниэль потянулся к тумбочке и достал из ящика кольцо с рядом некрупных бриллиантов.

— Пенни, я тебя разбудил для этого.

Все еще сонная, она открыла глаза.

Он спрятал кольцо под подушкой, прежде чем она увидела его, и легким движением провел рукой по изгибу ее спины.

— Я давно не был так счастлив, Пенни, как сегодня ночью.

Обычно Даниэлю не свойственно было так открыто говорить о своих чувствах, но это был его единственный шанс.

— Я должна была понимать, как тебе было трудно одному справляться со всем, — ответила Пенни, погладив его по щеке. — Если бы мы были более честными друг с другом тогда, может быть…

Он наклонил голову и посмотрел на нее:

— Это не твоя вина, Пенни. Ты ни в чем не виновата, и тебе никогда не придется беспокоиться о том, что подобное повторится когда-нибудь. Ты ведь знаешь, правда?