На качелях между холмами - Михаил Самарский

— Мама в городском Центре занятости. Что-то с безработными связано, а папа на стройке снабженцем. У них объекты разбросаны по всей области. Постоянно в разъездах. Он даже спит с телефонами. В этом году мы собирались все вместе лететь в Испанию, но папе не дали отпуск. У него такой зловредный начальник, просто ужас. Вот из-за него мы и оказались у вас.

Я мысленно поблагодарил зловредного начальника.

«Патрики» Машке тоже понравились, особенно лебеди. Людей они совершенно не боятся и подплывают к самому берегу. Машка сделала на телефон фотографию птиц и тут же отправила эмэмэску подружке в Ростов-на-Дону. Вот хвастунья, подумал я.

В квартире я сразу же включил чайник и спросил:

— Чай, кофе?

— Кофе, — ответила Маша, — у меня от чая голова начинает болеть.

— Кофе, так кофе, — говорю, — только вот ничего к кофе нет. Может, сгонять в магазин?

— Нет, спасибо, — ответила Мария, — я еще от твоих суш никак не отойду. Редкостная гадость.

Я опешил. Вот те раз.

— Тебе не понравилось? — спрашиваю.

— Не-а, — помотала она головой.

— А зачем же ты их ела? — рассмеялся я.

— Не хотела тебя обидеть, — говорит.

— Ну, Маша, — развел я руками, — так нельзя. Какие же тут обиды, если не нравится. Я и сам их стал есть года два назад, а до этого меня от них воротило.

— Серьезно? — удивилась Маша. — А я думала, если что-то не нравится, то это уже навсегда. Я, например, не могу есть сливочное масло. Сколько раз ни пыталась, ничего не получается. А родители даже злятся из-за этого. Папа говорит, что детям сливочное масло очень полезно. А я не могу на него смотреть. Вот теперь на суши не смогу долго смотреть. Бр-р…

— Я раньше многое что не мог есть. Но у моего папы есть способ, как раскушать то или иное блюдо.

— Ой, как интересно, расскажи, — всплеснула руками Машка.

— Боюсь, что тебе он не понравится.

— Ну, расскажи, расскажи!

— Пообещай, что испытаешь его на себе.

— Клянусь! — воскликнула Маша.

— Ну, тогда слушай, — начал я. — Просыпаешься утром и выпиваешь стакан воды. Через два часа — снова стаканчик. И так весь день до вечера. То есть весь день ничего не кушаешь, только пьешь воду. Вообще ничего. Понимаешь?

— А фрукты, овощи? У меня мама на такой диете часто сидит.

— Ну, при чем тут диета, Маша? Я же тебе объясняю: ни-че-го! Только одна вода.

— А кефир можно вместо воды?

— Ты что? — нахмурил я брови. — Нерусская, что ли? Я же говорю: только вода. Понимаешь? Никаких кефиров, соков, напитков. Даже чай и кофе нельзя. На ночь пропускаешь еще один стаканчик воды и ложишься спать.

— А дальше что?

— А дальше ничего, — улыбаюсь я. — Просыпаешься утром на следующий день, открываешь холодильник и кушаешь все, что тебе до этого не нравилось: сливочное масло, суши и все-все-все, что твоей душе угодно.

— И ты хочешь сказать, что меня не будет воротить от масла?

— Уверен! — отвечаю. — Знаешь, как я стал есть суши? Мы с папой поехали на рыбалку рано утром. Никаких припасов, кроме воды, с собой не взяли. Мы планировали в тот же день часам к двенадцати вернуться. Но, не доехав до места рыбалки, пробили сразу два колеса. Связи не было. Одно колесо папа заменил, а чтобы отремонтировать второе, нужно было идти километров двадцать по лесу. Папа оставил меня в машине, а сам пошел искать шиномонтаж. Но через два часа вернулся. Оказывается, где-то на полпути у него появилась связь. Он позвонил дяде Мите, своему знакомому, объяснил ему, где мы примерно находимся, и мы стали ожидать подмоги. Просидели до вечера, никого нет. Стало темнеть. Отец снова хотел пойти на то место, где берет связь, но тут обнаружилось, что сдох мобильник. Подзарядки нет. Что делать? Ночью отец не захотел бродить по лесу. И мы решили заночевать в машине. Папин друг нашел нас только на следующий день утром, оказывается, он перепутал дороги и искал нас в другом месте. И что, ты думаешь, он привез нам на завтрак?

— Суши, — выпалила Машка.

— Ох, какая ты догадливая, — рассмеялся я. — Точно. У дяди Мити свое кафе, и он часто привозит нам суши собственного приготовления.

— И ты после этого полюбил их?

— Хм, «полюбил», — передразнил я Машку. — Я в то утро чуть пальцы себе не пооткусывал. Уплетал за обе щеки. С тех пор ем их с удовольствием. То есть вывод какой? Если хочешь раскушать то или иное блюдо, перед дегустацией необходимо сутки, а лучше двое, поголодать. Вот так-то!

— Попробую. Прямо завтра, — заявила Машка. — Завтра пью только воду, а послезавтра попробую съесть бутерброд с маслом.

— Попробуй, попробуй, — говорю. — Ты что любишь больше всего?

— Гречневую кашу с медом, — говорит Машка. — Пробовал?

— Не-а, — отвечаю. — А почему с медом? Можно и с сахаром?

— Нет, с сахаром не то. Вот с медом — это вкуснятина.

— Тоже попробую. Давай завтра устроим себе разгрузочный день, а послезавтра будем пробовать бутерброды и кашу с медом. Идет?

— Идет!

За кофе я неожиданно предложил Машке переночевать здесь, в квартире. Вы не подумайте ничего плохого. Просто так ляпнул, хотя сразу же понял, что предложение мое выглядело идиотским. Машка взглянула на меня с удивлением и, ухмыльнувшись, сказала:

— Ты что, Михаил…

Я сначала подумал, что она сейчас начнет меня стыдить и все такое. Но Машка продолжила:

— …меня же мама убьет.

— Извини, я что-то тормознул, — говорю. — Так сказал, не подумав.

Не знаю, как и назвать себя: то ли хамом, то ли отважным парнем, то ли… Черт его знает. Но, когда Машка стала разглядывать в окно все тех же лебедей, я подошел к ней, развернул к себе, обнял и поцеловал ее в губы. Мария опустила руки и даже не думала сопротивляться. Не помню, сколько длился наш поцелуй. Оторвавшись от ее губ, я прошептал:

— Прости меня, Маша. Ты мне очень нравишься.

Маша молчала и еще долго стояла с закрытыми глазами. Я налил кофе в кружки и как ни в чем не бывало сказал:

— Ну что, пьем кофе — и домой?

— Угу, — открыв глаза и присаживаясь к столу, ответила Маша.

Через час мы уже ехали в электричке.

— Миш, — спрашивает Мария, — скажи, а кем ты хочешь стать?

— Режиссером, — говорю.

— Как интересно! Ты будешь снимать кино?

— Ну да.

— А я буду учить детей. Хочу стать учителем музыки.

— Быстро надоест, — говорю я.

— Это еще почему? — удивилась Мария.

— Скучно, все время одно и то же.