Фактор жизни - Джон Мини
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
— Безвкусно, не так ли?
В воздухе чувствовался запах ладана. Стены были украшены движущимися узорами темно-бордового цвета; изображение, нарисованное одной непрерывно движущейся линией, повторялось через регулярные промежутки.
— Я видел залы и получше, — сказал Том, удивляясь сам себе.
Рядом с замысловатой скульптурой, образованной из переплетенных черных и серебристых лент Мебиуса и поверхностей Кляйна, стоял молодой человек. Он был примерно на два стандартных года старше Тома. Белокурые волосы, аккуратное изящное лицо, глубокие серые глаза. Он глубокомысленно постучал по скульптуре ногтем.
— Извините! — легко выдохнул Том, изгоняя из души ненависть.
— Надо починить костюм. — Д’Оврезон поманил пальцем. — Пойдем со мной.
Том последовал за ним в соседнюю комнату. Около кровати лежали множество открытых розовых чемоданов. Сверху был брошен черно-серый комплект одежды с невероятно длинными кружевными оборками.
— Возьми его! — Д’Оврезон бросил костюм на протянутую руку Тома.
Том было поклонился, но костюм шевельнулся и заскользил по его плечу вверх, кружевные оборки обхватили горло, начали сжиматься. Д’Оврезон потянул костюм за рукав и сильно шлепнул по нему. Костюм упал на пол, будто оглушенный.
— Пусть изменят микроволновые операционные коды.
— Э-э… Хорошо, сэр.
— Пожалуйста, не зови меня… Хотя это не важно. Только проследи за костюмом.
Злясь на себя, Том засмеялся.
— Он будет вещественным доказательством?
— А у тебя, я вижу, сильный характер. — Д’Оврезон приподнял одну бровь. — Могу я спросить…
Однако в этот момент зазвучала негромкая музыка, и он отвернулся.
Она появилась на голографическом дисплее над скульптурой: бледная и красивая, белокурые локоны замысловато перевязаны белым шелком.
— Привет, Корд.
— Сильвана. — Д’Оврезон изящно поклонился, но на губах у него заиграла сардоническая усмешка.
«Дочь леди Даринии», — узнал Том.
— Сегодня вечером Старый Драго выступает с чтением «Старшей Эдды» на земном древнескандинавском языке. Вы слышали об этом?
— Я только что приехал, — д’Оврезон выдавил кривую улыбку. — И как-то упустил это из виду.
— Вы знаете, как стихи воздействуют на людей?
Д’Оврезон отрицательно покачал головой. Том, стоящий сбоку от него, подсказал:
— Аллитерация. Не совсем правильный термин, но…
Воспользовавшись намеком, д’Оврезон начал нараспев вспоминать:
— Плавал плот перед плотиной, плыть хотел к Гнилому морю.
— Ну, хорошо. — Сильвана улыбнулась. — А что вы скажете по поводу соревнований сегодня вечером?
Д’Оврезон скрестил на груди тонкие руки:
— Для меня это окажется слишком суровым испытанием.
— Но если бы вы взяли меня…
— …тогда стремление леди Даринии к сватовству было бы удовлетворено. — Д’Оврезон подмигнул Тому. — К тому же вы смогли бы не ходить на «Эдду».
— О-о-о! Тут Томас Коркориган? Как твои дела?
Том был пригвожден к месту. Он почувствовал, как краска залила его лицо.
«Она помнит мое имя», — поразился он.
Постоянная острая боль в левой руке на мгновение пропала.
— Э-э, хорошо… Спасибо.
Боль тут же вернулась. Но Тома бросило в жар от смущения, а не от боли.
Тем временем голограмма девушки снова повернулась к д’Оврезону:
— Приходите, Корд. Спасите меня от скуки, пожалуйста.
— Хорошо…
Сильвана показала маленький переливающийся фиолетовый кристалл, с молочными прожилками.
— Это мой единственный шанс рассказать вам последний парадокс Галдрива.
— Весьма смахивает на шантаж.
* * *
После того как изображение леди Сильваны исчезло, лорд д’Оврезон повернулся к Тому:
— Ты не знаешь, где будет проходить чтение стихов?
— В галерее Венелуза.
Терминал был все еще включен, и Том сделал управляющий жест — движение вышло неловкое, так как псевдоразумный костюм был довольно тяжелым, — и топографическая триконка превратилась в существо.
Серые глаза д’Оврезона остались холодными.
— У тебя получилось. Ловко сделано. Том поклонился:
— Я заберу костюм…
— Подожди минуту, пожалуйста. — Улыбка заиграла на тонких губах д’Оврезона. — Не пойми превратно… Ты, старина, не в моем вкусе… Но я хотел бы, чтобы ты сопровождал нас сегодня вечером, если сможешь.
— Конечно.
— И исполнял обязанности сопровождающего. Я уверен, ты понимаешь, что я имею в виду.
— Ага. — Том невольно улыбнулся в ответ. — Значит, не только леди Дариния строит планы относительно вашего будущего.
Д’Оврезону нравилось, что Том говорил так свободно.
— Скажем, мне нужен телохранитель… По рукам?
Том кивнул, что вообще говоря было нелепым, ведь молодой лорд мог просто ему приказать.
— По рукам.
Том, кланяясь, собрался было уйти, но д’Оврезон опять остановил его. Розовый чемодан развернулся при приближении д’Оврезона, и молодой лорд вытянул оттуда маленький белый предмет.
— Посмотри, Том, кажется, тут то, что надо? Это — подарок для леди Сильваны. — Он держал триконку. — Что ты об этом думаешь?
Сделанная из твердого материала, триконка потеряла утонченность голограммы, но ее смысл был ясен: Это утверждение ложно.
— Уверен, что миледи оценит ее вещественность, — сказал Том. И подумал: «Он хочет, чтобы я идентифицировал ее как парадокс Епименидеса».
Но сдержанность Тома, казалось, только развлекала д’Оврезона.
— Ладно… Ты узнаешь материал? Том кивнул:
— Это — сурьма.
Оба ни с того ни с сего вдруг улыбнулись.
— Неплохо придумано, милорд, — Том поклонился.
— Возможно, и так, — д’Оврезон ответил ему еле заметным поклоном. — Послушай, Том! Я бы предпочел, чтобы наедине ты называл меня Кордувен.
* * *
Статус слуги гамма-класса давал Тому право на ограниченный доступ к Сети Родословных. Вернувшись на кухню, он начал изучать родословные древа, пока на экране не высветился один из узлов. Триконка, представляющая этот узел, медленно вращалась.
Оракул Жерар д’Оврезон.
Ошибки нет.