Год длиною в жизнь - Елена Арсеньева

– Кажется, ваши друзья не поверили нашей легенде, –усмехнулась Рита.

– Легенде? – Георгий поглядел озадаченно.

– Так разведчики называют выдуманную историю своей жизни, –пояснила Рита. – Проще сказать – ваши друзья не поверили нашему вранью.

– Ну, они же не идиоты, – пожал плечами Георгий. – Они ведьзнают всю мою семью.

– А что у вас за семья, кстати? Ну, отчим – Герой СоветскогоСоюза, это я уже усвоила. А ваш отец? Он где? Ваши родители разведены?

– Нет, отец погиб на фронте, – сухо ответил Георгий. – Задядю Колю мама уже году в пятидесятом замуж вышла. Вскоре сестра родилась,Вера. Ей сейчас пятнадцать.

– А вам?

«А вам?» – чуть не спросил, в свою очередь, и Георгий, носдержал неуместное, конечно же, и совершенно неприличное любопытство.

– Мне двадцать один.

– О Господи, – вздохнула Рита. – Оказывается, я вам вполнегожусь не только в тетушки, но и в матушки.

У Георгия почему-то вдруг сжалось сердце, и он никак неотреагировал на ее слова. Рита тоже молчала. Они шли от фонаря к фонарю, и заштакетником, откуда доносился сладковатый аромат душистого табака, порой ленивовзлаивал какой-нибудь сердитый, не в пору разбуженный пес.

Но вот череда заборов, ограждавших «частный сектор»,закончилась. Впереди смутно светлели стены нескольких помпезных «сталинок».Слева мрачно возвышалась громада старинного храма, стоявшего, конечно, сзаколоченными дверями и окнами.

– Вы знаете, как называется эта церковь? – спросила Рита.

– Сормовская.

– Почему Сормовская?

– Потому что в Сормове находится, – пожал плечами Георгий. –А как она может еще называться?

– Например, Спасо-Преображенский собор, – сказала Рита. – Оноткрылся в 1903 году. Строился при Алексее Павловиче Мещерском, который былуправляющим сормовскими заводами до того, как в должность вступил Никита ИльичШатилов.

– И Шатилов жил в том доме управляющего, который сгорел и накоторый вы хотели посмотреть? – догадался Георгий. Усмехнулся: – Вы в нем тожежили?

Она повернула голову, и в темноте Георгий ощутил ее взгляд.Натурально ощутил, щекой и виском, странное, очень легкое, словно бы прохладноеприкосновение.

– Ну, – тихонько улыбнулась Рита, – вы же не поверили мне,верно? И правильно сделали. Я там, конечно, не жила, но… О, смотрите, такси!

Очертания «Победы» таяли в темноте, но зеленый огонек сиялпосреди плохо освещенной площади, словно глаз диковинного зверя.

– В Верхнюю часть, – сказал Георгий, наклоняясь к окошечкушофера. – Поехали?

– Верхняя часть большая! – мощно зевнул широкоплечий,кудрявый, гладкий парень в клетчатой рубахе. Рукава были закатаны, мышцыбугрились, пальцы небрежно барабанили по баранке. – Куда поедем-то?

– Улица Фигнер, – подала голос Рита, подходя ближе. – Рядомс областной библиотекой.

«Она что, меня до дома решила довезти? – смятенно подумалГеоргий. – Я ведь живу именно что рядом с областной библиотекой! Она запомниламой адрес и хочет меня отвезти, как мальчика? И еще маме с рук на руки сдать?»

– Дотуда червонец, – сообщил водитель, пристальновглядываясь в Риту.

– Что? – ахнул Георгий.

Не то чтобы он часто ездил на такси, но даже ему былопонятно: червонец – чрезмерные деньги.

– Что слышал! – подмигнул жарким глазом шофер.

– По-моему, чересчур…

– А по-моему, в самый раз будет. Не нравится – ночуйте вСормове, на травке.

– А разве у вас не работает счетчик? – вмешалась Рита.

– Нет! – ухмыльнулся таксист, нагло блестя глазами.

– Как же вы можете трудиться на неисправной машине? Мой отецкогда-то был водителем такси, он рассказывал, что у них из гаража запрещаливыезжать, если счетчик не в порядке. Это дело клиента, сколько пожаловать начай, но сумма на счетчике должна быть обозначена, – обстоятельно и мягкоговорила Рита. – Иначе водителя могли рассчитать или даже уволить без выходногопособия.

– Да ну? – вытаращился таксист.

– Истинная правда, – все тем же доброжелательным,неторопливым тоном продолжала Рита. – Ведь такси почему так называется? Потомучто везут клиента по таксе – то есть по строго определенной, заранееобозначенной сумме.

– Так вот я и предлагаю определиться, – согласился шофер. –И заранее сумму обозначиваю.

– Вы хотите сказать, обозначаю? – приветливо уточнила Рита.

– Больно ты умная, вот что я скажу! – внезапно обиделсятаксист. – Не дело для барышни так умничать. Мужики таких не любят. В девкахзасидишься как пить дать!

Парень явно не считал, что Рита годится кому бы то ни было втетушки или в матушки! Не он один, к слову…

Между тем Рита расхохоталась так, что вынуждена былаопереться на дверцу такси.

– Спасибо! – воскликнула она. – Вы меня изрядно повеселили.Поехали, так и быть. Червонец – значит червонец.

Водитель даже растерялся от привалившего счастья. Впрочем,быстренько ожил, повалился набок, дотянулся до правой дверцы и распахнул ее:

– Садитесь, барышня!

Георгий обмер. Представил, как Рита сядет, как юбка еедурацкая еще выше задерется… И как шоферище масленым взором – кобель изкобелей, сразу видно! – начнет шарить по ее ногам. А потом, глядишь, и рукупротянет…

Георгий стиснул кулаки. Эх, сейчас бы послать наглеца кудаподальше, взять другое такси… Беда только в том, что другого такси здесь нет. Иденег у него нет, кстати сказать. Он всецело зависит от милости Риты. Альфонснесчастный!

Надо вот что сделать: повернуться круто – и уйти. Кануть вночь! Исчезнуть и больше никогда Риту не видеть! Пусть едет с жирноглазымтаксистом куда хочет. И пусть они оба делают что хотят! Прямо в машине!

У Георгия аж ноги тряслись от ярости.