Клятва Смерти - Юлия Цезарь

‒ Я знаю, ‒ подал голос Сайман и с благодарностью посмотрел на Мару. Улыбнулся ей, но улыбка вышла какой-то виноватой. ‒ С каждым разом всё хуже. В этот раз мои неудачи задели не только меня.

Сай потёр шею и отвёл взгляд от Мары, не желая видеть ее разочарование. Сазгаус был прав ‒ он трус. Ещё до рождения родители решали его судьбу за него, а он смиренно принимал это. Служить Грот не входило в его планы, впрочем как и Мигу когда-то.

‒ Что ещё остаётся? ‒ невесело спросил он. ‒ Родители верили, что если я принесу обеты другому богу, то Грот оставит меня, но это не сработало. Пришел бы я в храм, и что дальше? Грот не отпустит ни добровольно, ни с боем. Остаётся только бегать.

Мира не спешила вступать в разговор. Она молча делала свои дела и только раз привлекла к себе внимание, когда с громким треском оторвала два лоскута от белой простыни Кона. Одним перевязала свою руку, затягивая маленький узелочек при помощи зубов. Со вторым и остатками трав все также молча подсела к Сазгаусу, не особо церемонясь, взяла его руку в свою и стянула перчатку. Как и думала, его рана открылась, не успев зажить. В этот раз она не была так аккуратна, и даже казалось, что специально хотела сделать больно. Может, так оно и было, потому что Мира все ещё злилась на него. Но ранку обработала, перевязала и вручила перчатку обратно.

‒ Ещё раз будешь угрожать мне или как-то пугать, натравлю всех духов мира, ‒ сверкнула она на него злым взглядом.

Надо было видеть тот взгляд, который Кон бросил на Миру. Его не устраивало все. Она не попросила его помощи в перевязке. Она оторвала его простынь для Саза! Обработай лишь свою руку, слов не сказал, а тут…

‒ Мира, не подходи к нему, ‒ сказал Кон, взяв ладонь спутницы в свою, когда та проходила мимо, и усадил рядом. Не нравились ему сейчас ни фейри, ни этот убийца.

Сазгаус проводил Миру грустной улыбкой, как раз той, которую бросал Сайман в Мару. Знай он раньше ‒ конечно бы не сделал ей плохо, но он должен был обезопасить себя и найти выход. Тем более… он ведь правда ей ничего плохо не сделал. Лишь испугал.

Спрятав руку в перчатку и невольно сжав её в кулак, он всё же решил продолжить участвовать в споре. Что странно, Кон был на его стороне, потому что:

‒ Нет, конечно, бегать всю жизнь и глотать свои неудачи намного проще, чем делать что-либо. Впрочем, я понимаю. Вы, жрецы, народ смиренный.

‒ Ага, ‒ усмехнулся Саз, но только Кон не хотел обидеть Саймана, а вот полукровка не сказать, что унизить собирался, но ткнуть носом в правду ‒ точно. ‒ «Вы страдайте, миритесь, потому что я иду тем же путём». Все вы, жрецы, фанатики и терпилы.

‒ Ты еще настоящих фанатиков не видел, ‒ перебил его Кон.

‒ Я немного некорректно выразился. Вы отдаете свою жизнь богам, но что взамен? Ладно, Мигу даровала тебе благословение. Ну, проживешь ты лет десять в бегах. Помрешь раньше времени. Неужели это лучше, чем попытаться бороться.

‒ Хватит! ‒ Маре совершенно не нравилось, как оба парня набросились на Саймана. Она всё еще была на него глубоко обижена и не смотрела, не разговаривала, но это было так несправедливо! Она поднялась со своего места ‒ все равно Миру к себе забрал Кон, подошла к Сайману и, обняв его сбоку, со злости размахивала хвостом, задевая кусты позади и создавая лишний шум. ‒ Он не ничего не делает! Он помогает людям и странствуем по миру ради этого. Да, он не бросается бить голову о храм богини, но это не значит, что он плохой!

‒ Никто не говорит, что он плохой, ‒ покачал головой Кон. ‒ Просто лично я не понимаю такую позицию.

‒ А я такую презираю,‒ честно ответил Сазгаус.

‒ Спасибо, Мар, ‒ шепнул Сайман, но для остальных у него не было слов. Он не гордился своим побегом, но просто ничего другого не знал. Низко опустив голову, что волосы из высокого хвоста слегка прикрыли его лицо, он спрятался, сбежал от разговора.

‒ Да что вы и правда набросились на человека? ‒ спросила Мира, устраиваясь поудобнее рядом с Коном и подтягивая свою сумку ближе. Как-то ей было спокойнее, когда шар рядом, когда вокруг гуляло столько духов. Так хоть вовремя заметит их приближение. ‒ Каждый волен сам выбирать свой путь. Кто-то борется, а кто-то…

Мира прервалась, потому что стоило ей коснуться хрустального шара, выкатывая его из сумки по земле, как ее глаза побелели. Чтобы ее насильно втянули в это состояние ‒ такое случилось впервые. Погрузившись в водоворот образов, она забыла, как дышать. Духи не просто отвечали на ее вопросы, делая обычно это вяло и с неохотой, они ее закидали своими просьбами.

«Спаси, освободи от оков ужасной», ‒ доносилось со всех сторон вместе со стонами и плачем.

«Есть ещё один», ‒ совсем тихий шепот, который почему-то был громче всей какофонии звуков.

‒ Ещё один… ‒ вслух повторила Мира, не замечая этого. Она испуганно оторвала руку от шара, возвращаясь в норму, и отползла прочь от единственной вещи, которая до этого ее никогда не подводила. На земле она нащупала руку Кона и инстинктивно сжала ее, ища защиты.

‒ Что такое? ‒ испугался Кон, разумеется сжимая руку Миры и прижимая к своему телу. Нечасто он такое видел, когда она не по своей воле ‒ а сейчас был именно этот случай ‒ связывалась с духами, и каждый раз такой его пугал. Он придвинулся к Мире, поднял на руки, слегка отпихнув шар, отчего тот покатился к кустам, после чего уложил на ранее созданный жрецом мох. — Что ты видела?

Сазгаус следил за странным и непонятным для него происшествием, но с девочкой вроде все было хорошо, потому он не вскочил, как ошпаренный. Да и не позволили бы ему к ней подойти.

‒ Они страдают здесь… Их так много. ‒ У Миры не получалось складывать слова в нормальные предложения, чтобы ясно выразить мысли. Она и сама поразилась тому, что с ней случилось. Сглотнув, она попыталась разъяснить ситуацию: ‒ Все души здесь к чему-то привязаны