Подарки госпожи Метелицы - Александра Миронова

Внезапно Алексей взял фальшивую ноту, резко захлопнул крышку пианино и встал, едва не опрокинув стул. Развернувшись, он увидел в дверях Диану.

– Я все настроил, – коротко сказал он, взял с дивана свою небольшую наплечную сумку и двинулся к выходу.

– Где ты научился так играть? – Диана преградила ему путь и с вызовом посмотрела в глаза.

– Это неважно, – Алексей легко коснулся ее руки, которую она держала на дверном косяке, загораживая ему проход. Диана опустила руку.

Не глядя ей в глаза, Алексей выскользнул в коридор и лишь оттуда крикнул:

– Извините за вчерашнее, это больше не повторится.

Она услышала, как хлопнула входная дверь. Спустя несколько мгновений Диана пришла в себя, мельком отметила забытый на пианино камертон, схватила его и бросилась вслед за парнем. Распахнула дверь: легкие шаги раздавались на лестнице – Алексей спускался пешком, лифт по-прежнему щелкал пастью на верхнем этаже. Прямо в пижаме Диана кинулась за ним:

– Подождите! Как вас там! Подождите!

Шаги ускорились, Диана услышала, как распахнулась входная дверь, и Алексей с кем-то заговорил. Она бросилась вниз бегом, но дверь хлопнула, и в подъезде вместо Алексея она увидела милейшую Марию Михайловну – преподавательницу игры на скрипке в местной консерватории. Ее соседку сверху.

– Здравствуйте, – кивнула ей Диана и крикнула с отчаянием, в слабой надежде, что Алексей услышит ее через закрытую дверь: – Ну подождите же!

Она кинулась к двери и толкнула ее, открывая.

– Неужели Алешенька что-то снова натворил? – тяжело вздохнула Мария Михайловна.

– Алешенька? – переспросила Диана, останавливаясь и глядя вслед быстро удаляющейся фигуре. – Вы что, его знаете?

– Ну, конечно! Это же внук покойницы, Ксении Дмитриевны, хозяйки квартиры.

Диана развернулась к Марии Михайловне. Гоняться за настройщиком в пижаме по улице точно не стоило, а вот старушка могла послужить ценным источником информации.

– А давайте я вам помогу, – Диана кивнула на тяжелую сумку соседки, которую та поставила на пол, переводя дыхание. – А то у нас лифт со вчерашнего дня не работает.

– Ну что ты будешь делать, – вздохнула Мария Михайловна. – С утра звонила в ЖЭК, обещали кого-то прислать, и тишина.

– Ну ничего, движение – это жизнь, – подхватив увесистую поклажу и осторожно взяв сухонькую, словно чудом уцелевший в старом гербарии хрупкий цветок, Марию Михайловну под руку, Диана повела ее к стертым от времени гранитным ступеням.

– Знаете, я этого Алексея пригласила, чтобы он мне инструмент настроил, а он денег не взял, – Диана мягко свернула на интересующую ее тему. Как гениальный пианист смог докатиться до жизни алкаша в общежитии?

– Чудной он парень. Знаешь, милая, я ведь талантливее исполнителей, чем он, и не слышала. А ты зачем за ним бежала? – преодолев первый лестничный марш, Мария Михайловна остановилась, чтобы перевести дыхание. Даже несколько ступеней оказались для нее слишком большой нагрузкой. Соседка посмотрела на Диану хрустальными голубыми глазами, уже успевшими потерять юношескую яркость, но сохранившими остроту и ясность. Диана решила не врать и честно ответила:

– Я тоже его слышала. Собственно, я была настолько поражена, что прямо так и выскочила из квартиры, чтобы узнать имя его педагога, но он убежал, – Диана тряхнула головой, смахивая упавшие на глаза волосы, и Мария Михайловна на секунду залюбовалась девушкой – божественная красота, впрочем, уставшая и немного припорошенная. Ничего удивительного, если она тратит жизнь на какое-то неотесанное чудовище. В таких условиях быстро отцветают. Любовь – это все-таки единственное удобрение красивой женщины.

– Так бабушка-покойница его обучала. Всю жизнь положила на него. Дочка ее в родах умерла, а зятек запил и сгинул. Лешенька был ее единственным лучом света в темном царстве.

– Мария Михайловна продолжила путь, крепко вцепившись в предоставленную ей руку, и была искренне рада обсудить дела давно минувших дней.

– Он ведь конкурсы престижнейшие выигрывал, на Чайник собирался, только вот… – она взяла эффектную драматическую паузу, а Диана уже сгорала от нетерпения. Наверняка произошло что-то трагическое и ужасное.

– Что случилось? – поторопила она соседку, не замечая, что они уже поднялись на второй этаж.

– Он влюбился! – торжественно объявила Мария Михайловна и остановилась, чтобы насладиться произведенным эффектом. Диану неприятно кольнуло внутри – есть же женщины, способные свести с ума и разрушить карьеру гения. К сожалению, она к ним не относится. Ее максимум – это Гена, и то еще непонятно, достанется он ей или нет.

– Влюбился? – делано безразлично произнесла она.

– Да, в эту… – Мария Михайловна остановилась и застыла, пытаясь подобрать наиболее корректное, на ее взгляд, описание девушки, сгубившей карьеру внука покойной подруги. – Светлану!

– А что за Светлана? Роковая женщина? – воображение нарисовало Диане длинноногую красавицу с кудрями до пояса и огромными фарфоровыми глазами.

– Да какой там, – фыркнула Мария Михайловна и снова двинулась к ступенькам. – Просто без комплексов, я надеюсь, вы понимаете, о чем я?

– Мальчика передержали дома? – улыбнулась Диана.

– Вроде того, – кивнула соседка, поджав губы. – В общем, влюбился он в эту Светлану и говорит бабушке, что женится на ней. А та, недаром, что казачка, характер – кремень. Пообещала из дома выгнать, если он из-за этой хабалки будущее загубит. Ясно же было, что девице только квартира и нужна, она «до» от «ре» отличить не может, – припечатала соседка неизвестную Светлану.

– Действительно ужас, – стараясь сохранить серьезное выражение лица, кивнула Диана.

– Только вот у Алешеньки тоже бабушкин характер оказался. Он взял и сам ушел вместе с этой своей, а Ксенечка, бедняжка, не выдержала, и инфаркт, – расчувствовавшись, соседка остановилась и, достав из старомодной лакированной сумки бумажные платки, приложила один к покрасневшим глазам.

– Мы тогда все так негодовали, представляли, как Алексей сюда жить придет с этой Светланой, а нам нужно будет каждый день их видеть. Покойницу очень любили и уважали, талантливейший педагог была, видели бы вы, сколько народа на ее похороны пришло!

Диана и Мария Михайловна остановились возле квартиры последней. На старушку нахлынули воспоминания.

– Весь двор был заполнен! Люди улицу собой перекрыли – вот как ее любили и уважали!

– А Леша что же? Пришел жить? – Диана вновь попыталась вернуть соседку в нужное русло.

– Нет! – с триумфом возвестила Мария Михайловна. – Ксенечка завещала квартиру какому-то дальнему родственнику, а тот сдал ее вам. Вы не представляете, как у меня сердце радуется, когда я теперь слышу звук инструмента, так и кажется, что все как прежде, что сейчас Ксенечка позовет меня пить чай, и мы будем сидеть на кухне и, затаив дыхание, слушать игру Алексея. Он ведь играл, как одержимый, инструмент – это часть его самого. А теперь вот пьет с такой же страстью, – подвела итог Мария Михайловна и церемонно кивнула Диане: – Вы заходите, если будет минутка.