Лига правосудия - Алексей Макеев

— Это детдом, который находится в городе Воскресенске Рязанской области? — уточнил он и, получив подтверждение, представился и попросил: — Пригласите, пожалуйста, к телефону директора.

— А вы со мной и разговариваете, — ответил ему немолодой женский голос. — Зовут меня Елена Владимировна. Что вас интересует?

— В январе 2005 года к вам из Фомичевского детдома, что в Московской области, были переведены восемь мальчиков. Мне остро необходимо знать, где они. Может быть, кто-то из них, выйдя из детдома, остался жить в вашем городе.

— Во-первых, это было почти десять лет назад, а во-вторых, неужели вы думаете, что я дам вам эту информацию по телефону, когда не вижу ни вас, ни вашего удостоверения, ни даже какого-то официального запроса? — холодно ответила директриса.

Ожидавший чего-то подобного, Крячко стал ее уговаривать:

— Елена Владимировна! Но ведь телефонистка сказала вам, откуда этот звонок.

— Это еще ничего не значит, — упиралась та.

— Хорошо, в вашем городе в районном управлении полиции обязательно есть телефонный справочник для служебного пользования. Позвоните туда и попросите, чтобы вам дали номер телефона начальника Фомического райуправления. Тогда вы сами сможете позвонить сюда и убедиться в том, что вас никто не обманывает. — Стас прямо-таки ужом извивался. — Поймите, ну нет у нас времени, чтобы приехать к вам, а дело очень срочное и важное.

— И как я буду объяснять проверяющим потом этот междугородний разговор? — язвительно поинтересовалась директриса.

— Елена Владимировна! Да он же продлится только одну минуту, — уговаривал ее Крячко. — Вы просто убедитесь, что я действительно тот, за кого себя выдаю, а телефон установлен именно в полиции, а потом я вам снова перезвоню.

— Хорошо, — сдалась она. — Что конкретно вам надо?

— Меня интересует старший из детей Дмитрий Ломакин. Где его сейчас можно найти?

— Полагаю, что в какой-нибудь колонии, — вздохнула она. — Совершенно неуправляемый был мальчик. Единственное его достоинство — он прямо-таки трепетно относился к остальным семи, защищал их, во всем помогал, а в остальном!.. — судя по тону, она безнадежно махнула рукой.

— Так, может, они и сейчас поддерживают отношения?

— Представления не имею. Те семь малышей пробыли у нас только до лета, а потом выбыли.

— Как выбыли? Куда? — воскликнул Стас. — Их опять куда-то перевели?

— Понимаете, их здесь постоянно навещал один отставной военный с женой, не знаю, как у него это получилось, но все семеро были зачислены в Суворовское училище, и он их увез.

— А Ломакин? Он-то куда делся?

— Вскоре после того, как они уехали, он ушел. Дети с ним с таким трудом расстались, навзрыд плакали, да и он был очень расстроен. С неделю после этого ходил смурной, а потом пришел ко мне, прямо сказал, что хочет уйти, и попросил отдать его документы по-хорошему, — подчеркнула она, — а то он просто сбежит. Что мне оставалось делать? Это же был такой человек, что, если бы я отказала ему, он вполне мог бы ночью взломать мой кабинет и сам все забрать из так называемого сейфа, который на самом деле просто большой железный ящик. Я подумала и отдала, потому что ему ведь уже пятнадцать лет было, восемь классов закончил, паспорт имел. Поэтому я и сказала вам, что с его задатками и неукротимым характером он может быть только в колонии.

— Спасибо большое, — пробормотал Стас. — Попробую найти его по нашим базам.

Чтобы не мешать Косареву, Крячко ушел в их с Гуровым кабинет и позвонил Орлову.

— Петр, пробей по нашим базам некоего Ломакина, — попросил он и продиктовал на того все установочные данные. — Судя по всему, наш клиент. Если вдруг действительно сидит, то сообщи мне, где именно.

— Слушай! Когда вы прекратите использовать меня как справочное бюро! — возмутился Орлов. — То одно вам узнай, то другое!

— Петр! Очень надо! — с нажимом произнес Стас.

— Ладно, сделаю! И вот еще что — тут тебя какой-то Пантелеев ищет, говорит, что это очень важно.

— Пантелеев? — напрягся Крячко. — Что-то знакомое. А-а-а! Вспомнил! Пересекались мы с ним, а что ему надо?

— Вот сам у него и спроси — он номер телефона оставил, — недовольным голосом сказал Орлов. — Даже до меня добрался, такой настырный!

— Не преувеличивай! Скорее всего, он, не дозвонившись в наш кабинет, позвонил твоей секретарше, которая доложила тебе, — предположил Стас и попросил: — Диктуй номер!

Записав его, он тут же перезвонил Пантелееву, одновременно пытаясь вспомнить, как того зовут, но так и не вспомнил. Неудобно, конечно, а что делать?

— Пантелеев? Крячко моя фамилия, — сказал Стас, когда тот ответил. — Что у тебя стряслось? Помощь нужна?

— Скорее тебе, Василич, чем мне, — рассмеялся тот, и Стас сразу вспомнил, что все обычно звали его собеседника Пантелеичем.

Страшно этому обрадовавшись, он в ответ тоже рассмеялся:

— Ну, если безвозмездная, то всегда готов принять.

— «Фунфырик» поставишь, и считай, что квиты, — хмыкнул Пантелеев. — Я ведь девку с той фотки узнал, а инициаторами розыска ты и Гуров заявлены. Ну к тому не сунешься — барин он, а ты мужик свойский.

— Пантелеич! Я тебя люблю! — радостно заорал Крячко.

— Вот только давай без этого, а то мало ли кто что подумать может, — остудил его пыл тот. — Имени-фамилии я ее не помню, но это и посмотреть недолго, потому что задерживали мы ее не раз за проституцию, а вот человека, который о ней многое знать может, я тебе дам.

— Слушай, я сейчас в области, но немедленно срываюсь в Москву! — воскликнул Крячко. — Когда буду подъезжать, позвоню тебе, и договоримся, где пересечемся.

Пантелеев согласился, и Стас тут же позвонил Орлову:

— Петр! Пантелеев, которого ты так ругал за настырность, девку опознал! Я, с твоего позволения, возвращаюсь в Москву, потому что здесь мне делать больше нечего, а вот там от меня намного больше пользы будет. Да и к Ломакину, если тот действительно сидит, из столицы будет всяко ближе добираться, чем из области.

— Тебе там, на месте, виднее, — согласился Петр.

Крячко бодрым шагом отправился к Косареву и сообщил ему, что в свете вновь полученной информации делать ему в Фомичевске больше нечего и он возвращается в Москву, с полного согласия непосредственного начальства. Наотрез отказавшись поделиться новостями — уж преподносить Леве подарок, так самому, а не через посредников, Стас метнулся в гостиницу, кое-как попихал вещи в сумку и выехал в Москву.

А вот у Гурова новости тоже были, только совсем нерадостные. По дороге эксперты хоть и тихо, но хохмили и рассказывали анекдоты, да и в Сабуровку они приехали в самом развеселом настроении. Высадившись из автобуса возле сгоревшего дома, рядом с которым уже стоял кунг с таджиками, они начали выгружать аппаратуру. Из полицейского «уазика» при виде Гурова вышел начальник местного отделения, подойдя к Льву, откозырял и доложил, что понятые приглашены.