(не)хорошая девочка - Алекс Найт

— Стас, нет! — Дернулась, закричав от стрельнувшей в запястье боли. Как Стас не понимает, что его просто провоцируют? Неужели, он вправду не врал про свои чувства, не стал бы реагировать так бурно равнодушный человек. — Он.. — Что Вест врет я не успела сообщить, снова закричала от боли. Вест притянул меня к себе за талию.

— Хочешь, чтобы он выжил, тогда веди себя хорошо. — Вест шептал, прижавшись губами к моей щеке. Не знаю, как я относилась сейчас к Стасу, но уж точно не желала ему смерти. Да и что изменит мое сопротивление? Стаса он убьет, меня вырубит. Поэтому я затихла, и молчала, с ужасом наблюдая, как из раны вытекает все больше крови, а лицо Стаса бледнеет.

— Не трогай ее, — проскрежетал Стас, глядя на меня с отчаянием.

— О чем ты, Славицкий? Зная, что она твоя, ее будет еще приятнее трахать. Ка ты считаешь, справедливая месть за твою подставу? Забрать твое, а, Стас? — Стас все же не выдержал. Подскочил на ноги. Вест отшвырнул меня в сторону. Я налетела на стену, больно ударив руки. Когда обернулась, Стас уже лежал без сознания перед Вестом. Он навел на его голову пистолет, намереваясь выстрелить.

— Нет, ты обещал! — Вест перевел на меня тяжелый взгляд.

— Я ничего не обещал.

— Не убивай его, Адам! — Бросилась к Стасу, намереваясь закрыть его, но Вест перехватил меня раньше.

— Неужели, все еще любишь его? — Он встряхнул меня за плечо, вынуждая принять ровное положение. — Поверила в его очередную сказку.

— Нет! Просто я не хочу больше смертей! — Вест замер, заглядывая в мои наполняющиеся слезами глаза.

— Ладно. Но и ты обещала вести себя хорошо. — Вест вытолкнул меня из кухни в прихожую. — Одевайся. И быстро. — Он уже убрал пистолет. В нем не было смысла, ведь ему я была нужна живой, оба это понимали. Послушно обулась и надела пальто со шляпой. Мы вышли из квартиры, потом покинули и дом. Здесь были сквозные подъезды, Вест вывел меня через наружную часть здания. Там же в паре метров от входа стояла его машина. Он сам подвел меня к машине и посадил, удерживая при себе до боли, сжимая руки. Да и что я могла предпринять? Так поздно никого и не было возле дома. Если кто и засиживал, то во внутреннем дворе. Через пару кварталов мы поменяли машину. Еще через полчаса мы въехали во двор ветхой многоэтажки. — Если надеешься позвать на помощь, забудь. Не вынуждай меня убивать невинных людей.

— Будто тебя это волнует. — Оттолкнула его руку, обняв себя за плечи. Он повел меня под талию к подъезду.

— Меня — нет. Зато тебе не все равно. — Здесь он был прав, я бы не хотела, чтобы из-за меня кто-то пострадал. Мы поднялись на девятый этаж. Вест открыл передо мной двери дальней квартиры, настойчиво подталкивая в нутро темного помещения. Кто меня еще там ждет? Я не хотела видеть ни Диму, ни Викторию, ни, тем более, Быка. Вест закрыл дверь на ключ.

— Ты голодна? Или хочешь в душ? — Душ, еда? Такие обыденные вещи казались глупыми в сложившихся обстоятельствах. Но я послушно прошла на кухню.

— Кто еще здесь? — Прошла к холодильнику, открыла дверцу, слепо осмотрела нутро и закрыла обратно, не сразу поняв, что в моих руках осталось молоко. Отложила его на столешницу гарнитура, не знаю, зачем вообще достала его. Мне сейчас не молоко нужно, а успокоительное. Быстро же человек привыкает к спокойной жизни, я уже и забыла, каково это ощущать дуло пистолета у виска.

— Мы одни. — Вест подошел со спины. Совсем близко. Он настойчиво потянул мое пальто. Я даже не заметила, что не сняла верхнюю одежду, даже обувь не сбросила. Слишком нервничала. Позволила стянуть с себя пальто. Уже сама нагнулась и сняла сапоги. Только, тогда взглянула на мужчину. Одежду он сбросил на стул почти сразу. И смотрел на меня, оглядывал, изучал, словно впервые видел.

— Я часто думал, как поступлю, когда найду тебя.

— Много времени было придумать, — зло выплюнула я. — И что решил?! Давай же не тяни!

— Ты, правда, его любишь?

— Кого? — Раздраженно дернула головой, абсолютно не понимаю, причем здесь Стас. — Стаса? Нет, не люблю.

— Хорошо. — Вест резко подступил ко мне, отчего я отскочила назад, наткнувшись спиной на холодильник. — А ты что планировала?

— В смысле? — отозвалась раздраженным голосом. Совершенно не понимала этих переходов.

— Что ты планировала сделать при нашей встрече?

— Не знаю. Я ничего не планировала. — Почти правда, я не планировала, лишь представляла временами. В моих мыслях он уже давно перестал быть просто бездушным убийцей, разрушившим мою жизнь.

— Тогда чего ты хочешь сейчас, Кристина? — Он вновь приблизился, нависая надо мной. На его губах появилась улыбка. Кажется, я впервые видела его улыбающимся. И вряд ли когда-нибудь забуду эту улыбку. Порочную, предвкушающую. Наверное, также змей улыбался Еве, соблазняя сорвать запретный плод. Чего хочу я?

— Я хочу… — в горле пересохло не то от волнения, не то от предвкушения. Сглотнула, прочистив горло и сама приблизилась к нему. Положила руки на его грудь, подняла лицо, чуть прикрыв глаза. Стоило закрыть глаза, как его губы коснулись моих, зубы почти болезненно оттянули нижнюю губу, всосали ее, а язык с нажимом прошелся по ней, как в наш первый поцелуй. Вест почти сразу отстранился, заставив меня разочарованно простонать. Распахнула глаза, глядя на Веста. Он ждал, ждал моих действий. Встала на цыпочки и тоже прикусила его губу, облизала твердые губы. Его рот раскрылся, позволяя моему языку проникнуть глубже.

Наверное, этот момент стал отправной точкой, переключателем, отключившим здравый смысл. Мы почти одновременно подались друг к другу, сокращая крохи расстояния, что осталось между нашими телами. Его тело, горячее, твердое, вжало меня в стенку холодильника за моей спиной. Ладони рывком подняли подол платья, и он уже беспорядочно оглаживал, мял, стискивал мои ягодицы, иногда грудь. Водила ладонями по его гладкой груди, наслаждаясь жаром кожи и игрой твердых мышц под ней. Губы Адама не выпускали мои, покусывали, всасывали, сминали. Он вдруг ускользнул, мне показалось исчез. — Адам. — Он присел передо мной, чтобы одним движением опустить колготки с трусиками. Как называется тот синдром, когда жертва влюбляется в маньяка? Не могла вспомнить, но, наверное, что-то вроде «бабская тупость». Как еще назвать то, чем я сейчас занимаюсь с человеком, который меня погубит? С человеком, из-за которого я умру. Умру прямо сейчас, если он вновь меня не поцелует. Переступила через мешающие предметы гардероба. Адам вновь оказался в моих объятиях. Сама притянула его ближе, закинула ногу на его бедро, избавляясь от мешающего платья. Адам искал что-то по карманам, пытаясь уделить время и моим губам, и открывшейся из-за лифчика груди. Он выхватил бумажник. Мелькнул квадратик фольги, который он бездарно выронил. Он дернулся к потере, потом с рыком махнул рукой и вновь прижал меня до хруста в ребрах, до тихого стона, до помутнения в глазах. Запрокинула голову, подставляя шею нетерпеливым поцелуям. Вжикнула молния, после чего наступил главный момент. Он толкнулся в меня одним резким движением, и я закричала, обняла его за шею, почти не видя ничего перед собой от нахлынувшего удовольствия. Готова была рухнуть вниз, но меня не отпустили. Вновь толчок, потом еще и еще. Губы пересохли, но я вновь прильнула к жадному рту Адама. Целовала его, стонала, кричала, и двигалась. Яростно, быстро, все ускоряя заданный мужчиной темп, пока меня вновь не накрыло уже под общий стон удовольствия.