Танцующая на волнах - Анна Данилова

В кухне, в мусорном ведре, Маша обнаружила окровавленные бинты, желтые, пропитанные фурацилином, марлевые салфетки и бурый пластырь – следы недавней перевязки. Так, значит, Лена действительно жива, и кто-то делал ей не так давно перевязку. Но кто? Может, сама Женя? Почему бы и нет?

Она продолжила осмотр квартиры. Пришла к выводу, что Женя Алехнович – человек аккуратный, со вкусом, при деньгах. Каждая вещь в ее квартире знала свое место: на полках в шкафах лежало выглаженное и уложенное ровными стопками белье, в кухне буфет ломился от дорогой посуды, шифоньер был набит одеждой. Чувствовалось, что она жила спокойной, обеспеченной и размеренной жизнью. И все бы так и продолжалось, если бы не эта дуэль…

В спальне же в ворохе постельного белья Маша обнаружила дамскую сумочку, в которой, к ее изумлению, были кошелек с деньгами (причем немалыми как в рублях, так и в евро и долларах), паспорт на имя Евгении Алехнович и, к радости Маши, записная книжка и сотовый телефон. И пускай эта находка лишь укрепила ее в мысли, что Алехнович покинула квартиру не по своей воле, что ее кто-то заставил, Маша вздохнула с облегчением. Сотовый телефон с наиболее часто используемыми номерами и всеми последними входящими и исходящими звонками – вот это подарок! Следов же пребывания другого человека, в частности Лены (помимо бинтов и пластыря в мусорном ведре), в квартире не было.

Оставаться так долго в квартире становилось опасным, в любую минуту сюда мог войти кто угодно – и Женя, и те неизвестные, которые заставили хозяйку спешно покинуть квартиру… Маша, сунув сумку Алехнович в большой пластиковый пакет, вышла из квартиры и заперла за собой двери. Чтобы ни случилось в самое ближайшее время, если Женя жива и вернется к запертым дверям, которые не сможет открыть, поскольку у нее нет ключей, первым человеком, к кому она обратится за помощью, будет Шехов (в этом Маша теперь нисколько не сомневалась). Шехов… Надо бы позвонить ему.

Оказавшись во дворе, таком же пустынном и тихом, как и полчаса тому назад, Маша присела на скамейку и позвонила Шехову. Он моментально отозвался. Посыпался шквал вопросов. Где она? Куда пропала? Он проснулся, а ее нет. Разве так можно? Маша в двух словах рассказала, где она и что с ней произошло.

– Послушай, Володя, я хотела как лучше, хотела узнать, не собираются ли тебя снова заманить в ловушку, и попала в пустую, незапертую квартиру Алехнович… Пойми, мне было бы проще ни во что не вмешиваться и как можно скорее уехать из Москвы, чтобы забыть и тебя, и твою историю, но мне искренне хочется помочь тебе… – Она вдруг поняла, что по телефону разговаривает с ним куда свободнее, потому что меньше смущается, не видит его глаз и может сказать ему все, что думает. – Мне стыдно стало, что я собираюсь помогать тебе за деньги… Так что ты не возмущайся, а попытайся меня понять.

– И что теперь? Что ты собираешься еще предпринять одна?

– Думаю, что нам надо с тобой встретиться и решить, как действовать дальше.

– Зачем действовать? Подумаешь – открытая квартира. Да мне нет до нее никакого дела! – вскричал отчего-то разъяренный Шехов. – Возвращайся домой…

– Куда? – Маша почувствовала, как щеки ее наливаются кровью. Она готова была провалиться сквозь землю после таких его слов. Он отправлял ее домой, ее, которая только что призналась ему в своих самых искренних и добрых чувствах! – Куда-а? – повторила она онемевшими губами.

– Домой… то есть ко мне, сюда, куда же еще? Я жду тебя. Или стой, я сам приеду. Только никуда не уходи. Сиди спокойно возле подъезда и жди меня, поняла? Даже если и увидишь кого-нибудь из них, все равно не показывай вида, что знаешь их…

– Но я никого из них и не знаю…

– Вот и отлично. А они тебя и подавно не знают.

Ее снова, как и тогда, когда она вышла из такси, охватило чувство ужасающего и беспросветного одиночества, и в который уже раз она задала себе вопрос: что держит ее в этом городе? Лена Шехова наверняка жива, значит, Шехову ничего не грозит. Спрашивается, какой смысл ей оставаться здесь? Набиваться в любовницы Шехова? Навязывать ему свое общество? Ему бы со своими женщинами разобраться…

Настроение ее резко испортилось, она вдруг поняла всю бессмысленность своей утренней поездки на Таганку. Сейчас приедет Шехов и снова набросится на нее с упреками, мол, зачем сюда притащилась, чего лезешь не в свое дело… А ведь он нервничает тоже, нервничает, потому что хочет узнать доподлинно – жива его жена или нет. Если жива, то всем его несчастьям конец. Он возвращается к своей прежней жизни и обретает долгожданный покой. Поначалу живет только с женой, а потом постепенно все возвращается на круги своя. Так устроены мужчины. И вряд ли он вспомнит девушку-провинциалку, с которой познакомился на канале в Петербурге и которая так нелепо играла роль его убитой жены…

Она хотела было уже позвонить ему, чтобы попросить прихватить с собой ее вещи – пусть он прямо сейчас отвезет ее на Павелецкий вокзал, – как взгляд упал на пластиковый пакет с сумкой Алехнович. Любопытство пересилило все остальные чувства, и Маша достала из, по сути, украденной ею сумки сотовый телефон Жени. Просмотрела «меню», нашла список тех, с кем она общалась последнее время, и с удивлением обнаружила, что он не так уж и велик. «Лена», «Саша», «Семен», «Шехов» плюс неизвестные фамилии, очевидно, с работы. Изучила входящие и исходящие звонки.

Первый звонок Маша адресовала Шехову. Ей было любопытно узнать, как он отреагирует, когда на экране его телефона высветится имя его любовницы.

– Женька, мать твою, ты где? – заорал Шехов, да так громко, что Маше пришлось отставить телефон подальше от уха. После чего она отключила вызов и набрала номер Лены. Вот сейчас она узнает наконец, жива Лена или нет. Хотя даже если она и услышит женский голос, где доказательства, что он принадлежит именно Лене? Но с женой Шехова они как будто уже беседовали, и тогда тот голос предупреждал ее об опасности…

После нескольких долгих гудков она действительно услышала женский голос:

– Вот черт… – и тут же раздались короткие гудки.

Оно и понятно, на телефоне Лены высветилось имя «Женя». В случае, если Женя находится с ней рядом, этот звонок мог показаться ей опасным – ведь оставленный в квартире телефон мог оказаться в руках кого угодно, во всяком случае, того, кто украл его из квартиры Алехнович.

Маша повторила звонок. И звонила до тех пор, пока женщина, предположительно Лена, не выдержала и решилась ответить:

– Слушаю… – Голос ее был тихим, как если бы она не хотела, чтобы ее услышали те, кто находились рядом. – Кто это?

– Скажите, вы – Лена Шехова? Я – Маша, та самая Маша, что жила в Питере с вашим мужем… Мы сейчас в Москве… Пожалуйста, объясните мне, что происходит. Вы живы и только ранены? Шехов очень раскаивается в своем поступке, но вы же знаете, он ни в чем не виноват… Он не убивал вас, он вообще никого не убивал, потому что он и муху обидеть не может…

Она говорила быстро, так, словно хотела, чтобы ее услышали все, кто замешан в этой истории. Пусть даже это и не Лена.