Обрученная с врагом - Сара Крейвен

— Вы? — прошипела она. — Что вы здесь делаете?

— По-моему, этот вопрос стоило задать мне. — Джинни сделала шаг вперед.

— Это мое дело, — возразила Моник. — Вы еще здесь не хозяйка!

— Сейчас не ваше рабочее время, — заметила Джинни. — Кто разрешил вам уничтожать документы и почему? — Она заметила, что Моник колеблется, поэтому быстро вытащила вилку шредера из розетки. — Я хотела бы получить некоторые ответы.

— Хотели бы? Хотели бы! — Голос Моник был резким и визгливым. — Да кто вы такая? Всего лишь назойливая английская сучка! Бледная и скучная. — Она неуклюже поднялась на ноги, и Джинни даже с другого конца комнаты могла видеть, что ее пошатывает. — Я считала ее своим другом, а она увела мужчину, которого я любила! Даже когда она уехала, он не смог ее забыть! А когда она вернулась, беременная от другого мужчины, он взял и женился на ней. Невероятно! Он должен был любить меня! — выкрикнула она. — Я могла бы подарить ему родных детей, а не этого английского ублюдка! Когда она умерла, я думала, что у меня снова появится шанс. Поэтому я вернулась в надежде, что он увидит во мне жену, которой я давно должна была стать. — Моник горько рассмеялась. — А он был благодарен мне! В ночь празднования дня рождения барона Эмиля, когда я увидела, как Андре надевает вам на шею фамильные рубины, я потеряла последнюю надежду. Я поняла, что мне еще раз придется оставить Тероз ни с чем. — Она покачала головой и сухо улыбнулась одними губами. — Но не в этот раз. Многолетняя преданность заслуживает щедрого вознаграждения от Дюшаров, и я его взяла.

Джинни застыла. Бог мой, она воровала деньги! Значит, компьютерные сбои были неслучайны. Если так, то это реальная проблема. Джини стало страшно.

— Я уверена, что барон Бертран очень ценит вас, мадемуазель, — тихо сказала она. — Почему бы вам не найти его, тогда вы смогли бы обо всем поговорить. До того, как вещи примут серьезный оборот, — осторожно добавила она.

Глаза Моник сверкнули злобой.

— Вы имеете в виду, до того, как меня отправят в полицию? Вы просто дура! Они никогда этого не сделают. Бертран знает, сколько мне должен, и он вполне может пережить эту потерю. Он не захочет шумихи. Для гордого имени Дюшаров вполне достаточно позорной аферы, которую провернула ваша сестрица. К тому же я достаточно умна, чтобы продумать пути отступления. Они будут рады просто отпустить меня на все четыре стороны.

— Вы говорили, что любите месье Бертрана, — прошептала Джинни. — Вы не можете с ним так поступить.

— Любовь? — мадемуазель Шалу презрительно рассмеялась. — Что вы можете знать о любви, если в ваших венах вместо крови течет вода? Неудивительно, что месье Андре развлекается в другом месте. Большего вы и не заслуживаете. — Она потянулась за большой кожаной сумкой и сложила в нее оставшиеся счета. — Ну что ж, я уже закончила.

— А я — нет. — Джинни вздернула подбородок. — Потому что вы не уйдете отсюда просто так. Я иду к месье Бертрану.

Она развернулась и начала быстро спускаться по лестнице. Моник догнала ее и изо всех сил толкнула в спину. Джинни попыталась ухватиться за шелковую веревку, прикрепленную к стене и служившую перилами, но промахнулась и начала падать вперед. Джинни кубарем скатилась по оставшимся каменным ступеням и врезалась в дверь. Она почувствовала вспышку боли в голове и отключилась.

Яркий свет так назойливо проникал под закрытые веки, что темнота казалась спасительной. Джинни хотела попросить выключить свет, но язык ее не слушался.

Она как сквозь вату слышала чей-то голос. Ей пришлось изо всех сил напрячь слух, чтобы расслышать слова.

— Виржини, ангел мой, любовь моя. Проснись, милая. Прошу, посмотри на меня.

Голос был знакомым, она никак не могла уловить смысл слов. Джинни попыталась открыть глаза, но это требовало слишком много усилий. К тому же у нее так сильно болело все тело, как будто ее били палками. Ей так хотелось уснуть, ни о чем не думать и скользнуть в блаженную темноту, но настойчивый голос не давал ей отключиться.

— Милая, моя, родная, — звал ее знакомый голос. — Очнись.

Раздавались и другие голоса, но она узнала только Силлу, звавшую ее напряженным голосом.

— Джинни, пожалуйста, поговори со мной! Скажи, что с тобой все в порядке.

Когда она наконец подняла непослушные веки, она увидела, как солнечный свет из раскрытого настежь окна освещает светло-голубые стены.

«Где я? Что со мной случилось?» — не понимала она.

Она медленно повернула голову, пульсирующую болью, и увидела небритого, взъерошенного Андре, прикорнувшего в кресле рядом с ее кроватью.

Он выглядел ужасно, и ее сердце мгновенно наполнилось любовью и жалостью к нему. Она практически перестала ощущать боль, вспомнив, что он ей недавно шептал. Но она тут же вспомнила, что это был всего лишь сон.

Она едва слышно прошептала его имя охрипшим голосом, но он услышал и мгновенно открыл глаза. Он молча смотрел на нее, а потом вскочил с кресла и помчался к двери.

— Филипп! — крикнул он.

Через несколько секунд комната наполнилась людьми во главе с худым смуглым мужчиной с живыми карими глазами и козлиной бородкой. Он светил Джинни в глаза чем-то вроде карманного фонарика, измерял ей кровяное давление, прежде чем спросить на правильном английском, знает ли она, какой сегодня день. Джинни потребовалось некоторое время, чтобы ответить, сразу сообразить она не смогла.

— Вы знаете, почему вы здесь? — продолжал спрашивать доктор. — Что с вами случилось?

Мгновение Джинни молчала, а потом словно занавес приподнялся с ее затуманенного мозга: она вспомнила, как ее толкнули…

— Я упала, — прохрипела она. — С лестницы.

— Хорошо. — Он одобрительно кивнул. — Вы сильно ушиблись, но ничего не сломали. Вы меня понимаете?

— А ребенок? — с трудом выдохнула Джинни. — Я потеряла ребенка?

— К счастью, нет. — Он позволил себе улыбнуться. — Как я уже сказал Андре, падение не всегда приводит к выкидышу. Жизнь ребенка в полной безопасности. Нет, наша главная забота сейчас — ваше сотрясение мозга. Мы проведем еще несколько тестов, но внутреннего кровотечения нет, так что ваши повреждения не слишком серьезны.

— Андре… я должна поговорить с ним. Он кое-что должен знать. Это очень важно.

Доктор укоризненно пощелкал языком.

— Гораздо более важно, чтобы вы как следует отдохнули, мадемуазель. Но я разрешу вам ненадолго увидеться с женихом, если вы примете обезболивающее и снотворное. Вам обязательно нужно поспать, когда Андре уйдет.

Джинни послушно проглотила таблетки.

Вошедший в комнату Андре выглядел так, словно не спал несколько суток кряду. Кажется, доктору стоит прописать снотворное и ему тоже. Андре взял стул и присел рядом с ее кроватью.

— Филипп сказал, ты просила меня зайти, — слегка заикаясь, проговорил он. — Ты хотела мне что-то сказать?