Соавторы - Александра Маринина

- И последнее, Леш, чего я не понимаю до конца: зачемЕгор Сафронов на ней женился.

- Я так чувствую, что его объяснения тебя неудовлетворили?

Настя поплотнее закуталась в одеяло, подтянула колени кживоту, подгребла пуховую подушку под подбородок и скорчила рожицу.

- Наверное, я ужасно циничная, но я не верю в этироссказни про внезапное прозрение и неизвестно откуда взявшееся желаниеотцовства. Я верю, что женщина может в один миг понять, что хочет ребенка. Снами, бабами, это случается, и это нормально, потому что инстинкт материнстваникакая цивилизация не отменила.

Но чтобы с мужиками… Нет, не верю. Хотя, может быть, я плохоразбираюсь в мужчинах. А ты что скажешь?

- Скажу, что ты не права. Ты действительно плохоразбираешься в мальчиках, но это и естественно, поскольку ты девочка, а дажесамая умненькая девочка никогда не сможет полностью перевоплотиться в мальчика.

Мужчины никогда до конца не поймут женщин, но точно так же иженщинам не дано до конца понять мужчин.

Смирись, сыщица, признай, что и тебе не все под силу, -засмеялся Алексей.

- Ну и ладно, - проворчала Настя, - пусть я не права.Гаси свет.

Она прижалась к мужу, вдохнула знакомый теплый запах егокожи и упрямо подумала: "Все равно, Егор Сафронов, я тебе не верю. Ядокажу, что ты сам убил или заказал свою жену. Для этого мне только нужноузнать, почему ты на ней женился. И я узнаю. Может, я действительно не все могупонять, но уж узнать-то я могу все, что захочу. На это у меня опытахватит".

Что-то, по-видимому, происходило в атмосфере, то лимагнитные бури, то ли смена давления, то ли еще что-нибудь, до конца непознанное, но ощутимо влияющее на самочувствие метеозависимых людей, к каковымкак раз и относился Вячеслав Боровенко. С девяти утра он занял свой пост возледома на Сретенском бульваре, где жил Глеб Борисович Богданов. Надел наушники,развернул газету, положил на соседнее сиденье сигареты, плюнув на то, чтобросил курить, а также термос с чаем и пакет с бутербродами и приготовилсяслушать. Лиза устроилась на заднем сиденье с книжкой в руках. Она тожечувствовала себя неважно, но не из-за погоды, а из-за бессонницы.

До полудня ничего интересного не происходило. Писательвстал, старуха-домработница подала ему завтрак, и мэтр отправился на прогулку.Лиза выждала несколько секунд, вышла из машины и отправилась следом. А вдруг онво время своих прогулок с кем-то встречается?

Богданов ни с кем не встретился. Неспешным размеренным шагомпрошел своим обычным маршрутом вдоль бульваров - по Сретенскому,Рождественскому, Петровскому, Страстному и обратно. За пять минут до еговозвращения в квартире Богданова раздался телефонный звонок.

- Але, - послышался в наушниках у Славы голос ГлафирыМитрофановны. - Нет его. Минут через двадцать позвоните.

Потом мимо машины прошел сам Богданов, вошел в подъезд,потом Слава увидел приближающуюся Лизу и услышал, как Глеб Борисович звонит вдверь. Шаги старухи, лязганье замка, шелест снимаемой одежды.

- Как погулял, Глебушка?

- Хорошо, Глаша, как обычно.

- А тебе тут звонили. Только что. Давай-ка ботинкисюда, я сразу протру, а то на пол натечет.

- Кто звонил?

- Женщина. Не назвалась. Я велела через двадцать минутперезвонить. Ты что же, без шарфа ходил? Батюшки, Глебушка, да как же можно?Простудишься!

- Ну какой шарф, Глаша? Тепло на улице. Сыро, но тепло.

- И не рассказывай мне! Октябрь кончается, откуда теплувзяться? И я, дура старая, недоглядела! А ты словно дитя малое, за тобой недосмотришь, так ты обязательно не так оденешься. Ах, Глебушка, Глебушка!Семьдесят лет тебя воспитываю-воспитываю, все никак не воспитаю.

И в кого ты такой пошел? Мама твоя, Зема-покойница, всегдаправильно одевалась, всегда по погоде, зато и не простужалась, береглаздоровье.

- Глаша, ты меня с матерью не сравнивай, - голосБогданова стал глуше, вероятно, он из прихожей прошел в одну из комнат, - онабыла певицей, для нее горло - рабочий инструмент. Кофе готов?

- Готов, готов, Глебушка, сейчас несу. Может, каминразжечь? Сядешь у огня, ножки погреешь, а то как бы не застудил…

- Разожги. В такую погоду камин - это хорошо.

Слава обернулся и с сочувствием посмотрел на жену, жаднопьющую горячий чай из крышки термоса. Замерзла, бедняжка. И вроде теплоодевалась, знала, что придется два часа гулять, а все равно замерзла. Вот бы еесейчас к тому самому камину посадить, ножки погреть…

- А у него там камин, - сказал он, сам не зная зачем. -Старуха огонь разводит, причитает, что сезон начался, а дров не запасли, совсемнемного осталось.

- Камин? - Лиза вскинула брови. - Хорошо жили писателив советское время. А что у него там еще есть?

- Трудно сказать, я там не был. Если что и знаю, тотолько со слов Мишани, а тот ведь и соврет - недорого возьмет. Наркоман, что тыот него хочешь… Говорил, что квартира огромная, шесть комнат, камин, эркер, тривхода.

- Три? - удивилась Лиза. - Это как?

- Два с парадной лестницы и один с черной. Я тоже непонял, когда Мишаня мне об этом сказал, потом порылся в справочниках и нашелответ. Дом-то столетней давности, тысяча девятьсот второго года постройки,представляешь? Оказывается, в таких барских квартирах делали по два парадныхвхода, один - для всех, он вел в прихожую и оттуда можно попасть в комнаты, авторой вел прямо в одну из комнат. Это делали специально, если хозяин врач,или, к примеру, адвокат, или нотариус, или занимался еще чем-нибудь, требующимконфиденциальности. Тогда посетитель проходил с лестницы прямо в кабинет итаким же манером уходил, и его никто не видел, и он никого из семейства небеспокоил. Удобно, правда?

Лиза собралась было высказать свои суждения на этот счет, ноСлава предостерегающе поднял руку:

- Тише… Телефон…

Звонок продребезжал в наушниках раз шесть, пока Богданов неподнял трубку.

- Я вас слушаю, - царственным звучным баритономпроизнес он. Но уже следующие слова были сказаны тихо, торопливо и сердито. -Это вы? Вы что, с ума сошли?

Я вам категорически запретил звонить мне домой. Срочно?Ладно. Давайте там, где обычно. В три часа. И не смейте больше звонить сюда.

Слава обернулся к жене и торжествующе улыбнулся.

- Кажется, есть! Не зря мы с тобой его караулили.

Ему кто-то позвонил, и наш писатель был очень недоволен.Говорил тихо, чтобы старуха не услышала. Произошло что-то незапланированное, иу него сегодня в три часа внеплановая встреча с абонентом.