Секретные материалы: Хочу верить - Макс Аллан Коллинз

— Малдер!

Голос Уитни эхом отдался в бетонной камере. Гулко звучали топочущие шаги преследуемого над головой.

— Он лезет вверх! — вскрикнул Малдер, и его голос тоже отдался под сводами.

Он помчался вверх по лестнице, и когда топот шагов стих, вышел с лестницы на ближайший этаж, в само здание — точнее, в едва построенную его основу, где повсюду громоздились леса и строительные материалы, скелеты конструкций, кое-как прикрытых.

— Малдер! Малдер! — крикнула снизу Уитни.

— Я здесь! — крикнул он в ответ.

За висящим пластиком метнулась тень, и Малдер бросился к ней, протолкнулся через пластик в сырость арматурных конструкций. Он услышал звук бегущих ног и тоже побежал по неверной, предательской поверхности, заваленной мусором. Откинул в сторону желтый пластиковый занавес, побежал дальше за этими шагами.

Тут Малдер увидел его — подозреваемого. Он бежал мимо лесов, через лучи прожекторов, освещающих стройку, перепрыгнул, как барьерист, большой круглый трубопровод. Малдер на такое не был способен: он схватился за трубу руками и перелез…

И оказался на заваленной мусором площадке, а этот гад скрылся! Малдер затормозил и прислушался. Уши направили его внимание в пустой дверной проем, где стояла прислоненная к стене стальная лестница.

Он полез вверх.

Вылез на крышу — или точнее, не на крышу, потому что вокруг возвышались сверкающие светом башни законченных высотных домов, а не недостроенных, как этот. Так что крыша эта была только временной, и вскоре станет полом, но сейчас это было плетение арматуры, ждущей бетона для своего завершения.

И валялись повсюду строительные причиндалы, и техника, и мусор. Малдер остановился и прислушался, но слышал только холодный ветер. Зато холод его освежил, дыхание вырывалось паром, и он чувствовал себя живым.

Подозреваемый, который непонятно где прятался, вдруг выскочил и побежал, прыгнул куда-то — Малдер не видел куда.

Он бросился в погоню и увидел, что прыгнул его противник в дыру, которая оказалась шахтой лифта, и приземлился на деревянную платформу. Малдер, считая, что теперь прижучил-таки этого типа, примеривался сам к прыжку, но туг подозреваемый снова прыгнул, оттолкнувшись от платформы, и полез по внутренним конструкциям шахты.

«Твою мать», — подумал Малдер, прыгнул, тяжело приземлившись на платформу, зацепился полой пальто, высвободился и увидел, что этот гад исчез.

Он лез по другой металлической лестнице, спускался в шахту.

Откуда-то снизу донесся голос Уитни:

— Малдер! Малдер!

— Спускаюсь! — крикнул он в ответ.

У него не было выбора: пришлось прыгнуть с платформы на плетение арматуры, выждать, переведя дыхание, и броситься вниз по металлической лестнице.

Помощник ответственного специального агента Дакота Уитни под временной крышей оттолкнула с дороги желтый пластик, пошла на голос Малдера. Резко обернулась на звук и стволом проследила за убегающей фигурой, несущейся по засыпанному обломками полу.

Возможности выстрелить не представилось. Она опустила пистолет и побежала следом. Слышно было, как он бежит, но будто где-то сверху, по лесам, быть может. Она вошла в зону, заваленную обломками арматуры и прочим мусором, остановилась, держа пистолет наготове, оглядываясь в этой жуткости недостроенных стен.

Обернулась в стойке, увидела проем без дверей, перекрытый желтой лентой. «Что такое? — подумала она. — Место происшествия?» Она нагнулась и поняла, что подошла к шахте лифта, отступила назад и обернулась — лицом к лицу с подозреваемым, который подкрался сзади и сейчас сильно толкнул ее, в шахту. Руки завертелись мельницей, пытаясь сохранить равновесие, не получилось, и женщина полетела вниз.

А Фокс Малдер наверху, на лестнице, мог только смотреть, как летела она навстречу смерти, вскрикнув скорее от неожиданности, чем от ужаса.

Пока Фокс Малдер и помощник ответственного спецагента Уитни гнались за подозреваемым, команда ФБР в медицинском здании нашла бокс со льдом, брошенный перед домом Янкой Дацишиным.

Спецагент Драмми надел латексные перчатки, присел и осторожно открыл бокс. Там лежало что-то в черном мусорном мешке, нечто округлое, величиной с шар для боулинга, только более вытянутое. Мешок не был ни завязан, ни закручен, и заглянуть туда было бы легко, но Драмми выполнил эту работу с должной тщательностью, как и требуется при обращении с вещественными доказательствами.

Как ребенок, осторожно заглядывающий в коробку с рождественскими дарами, где может быть — а может и не быть — так долго ожидаемый подарок, Драмми раздвинул пластик и взглянул на его содержимое. Агента нелегко было потрясти, и за пятнадцать лет своей службы он видел, считай, почти все.

Но никогда раньше не видел он отрезанную голову агента ФБР Моники Бэннэн.

Дана Скалли, в лабораторном халате поверх зеленовато-голубого свитера и серых фланелевых брюк, шла по коридору к себе, когда увидела в дальнем конце коридора знакомую фигуру.

Малдер ждал ее, и этот его опустошенный вид она слишком хорошо знала. Руки он держал в карманах коричневого пальто, и лицо у него было потрясенное.

Она пробралась к нему сквозь толпу врачей, сестер, пациентов и монахинь, и они отошли к стенке, встали, глядя друг на друга, как умеют смотреть только чужие друг другу и влюбленные.

— Я знаю, — сказал он тоном застенчивого извинения, — ты предпочла бы, чтобы я остался в стороне.

Она взяла его за руку. Что-то смягчилось у него в лице, он закрыл глаза — Малдер, Малдер… Она видела, как он опустошен в любом смысле — физически, эмоционально, духовно.

— Все хорошо, Малдер, — прошептала она ему ласково. — Малдер, все хорошо.

Улыбка его была совершенно вымученной и очень слабой.

— Кажется, я немножко устал. И совершенно ничего не понимаю. Как оно могло все так обернуться?

Она кивнула, сложив губы в поцелуе сочувствия.

— И как быстро, — продолжал он. — Ты о Дакоте Уитни знаешь?

— Знаю, я слышала. — Она улыбалась ему тепло и ободряюще, хотя не представляла себе, чтобы это могло помочь. — Я пыталась позвонить…

— Я отключил телефон на время. — Он покачал головой. — Я почти уже взял его, Скалли. Подозреваемого, этого типа Янку.

— Мне рассказали. — Она стиснула ему руку. — Не заставляй себя пережить это снова.

— Как мы могли ее потерять?

Он уронил голову на грудь. Скалли знала, как тщательно прячет Малдер свои чувства за хладнокровным лицом, но отлично понимала, что сейчас он страдает, казнит себя за то, что считает своим огромным упущением.