Секретные материалы: Хочу верить - Макс Аллан Коллинз

— Я убежден, что это — человек из видений отца Джо.

Она глянула на него резко:

— Кто?

— Подозреваемый. Янка Дацишин. — Он похлопал по фотографии.

Скалли закатила глаза:

— Теперь ты зря тратишь их время, Малдер.

Он смотрел на нее молча. Месяцы ушли, чтобы сделать из нее напарницу, годы — чтобы она поверила, и вот они опять вернулись на первую клетку: он пытается докопаться до истины, Скалли — мешает. Как это, черт побери, случилось?

Он нахмурился и спросил:

— Еще раз: что ты здесь делаешь!

Она промолчала. Только протянула ему фотографию.

Подъехала машина, в которой приехал Малдер — за рулем был Драмми. Как клиент, платящий в окошко у шлагбаума, он, мрачно улыбаясь, протянул ксерокопию фотографии с удостоверения. Другого.

— Вот есть для вас видение, — сказал он, подавая Малдеру ксерокс. — Мои ребята привезли.

Малдер посмотрел на это новое лицо — тоже угловатое и резкое, но со светлыми и почти жесткими глазами, с непроизносимым восточноевропейским именем: Франц Томчезин.

Бывший агент ФБР никак не мог знать, что у него в руках фотографии тех двоих, что напали на агента ФБР Монику Бэннэн.

Драмми — с едва скрываемой интонацией «Я же вам говорил» — сказал:

— Вот это и есть работодатель нашего подозреваемого — и старый друг отца Джо, как мы только что узнали.

У Малдера возникло сосущее, тошнотное чувство под ложечкой.

Скалли прищурилась:

— Вы говорите, что отец Джо знаком с человеком, который организует перевозку органов на черном рынке?

— Предположительно организует, — поправил ее Драмми, — но да, знаком. И отец Джо уже давно знаком с этим Францем Язык-Не-Сломай. Скажем, лет двадцать.

Теперь и у Скалли глаза стали круглые:

— Двадцать лет?

— Откуда он его знал? — спросил Малдер.

Драмми смаковал момент.

— Похоже, что Франц был одним из тридцати семи излюбленных алтарных отроков отца Джо. И угадайте, с кем зарегистрировал брак этот Франц в штате Массачусетс? Так вот, не с кем иным, как нашим подозреваемым — Янкой Никак-Не-Выговоришь.

Малдер ничего не сказал. Он был оглушен, стоял, не в силах поверить, а агент Уитни пододвинулась ближе и сказала:

— Мы их накрыли. У меня ордер на обыск в их помещениях.

Малдер чувствовал на себе глаза Скалли, хотя абсолютно не ощущал самодовольства, излучаемого спецагентом Драмми. Они очень долго были вместе, Малдер и Скалли, и он знал, что она ему сочувствует, пусть даже новые факты подтверждают ее правоту.

А они еще как подтверждали.

И все же он не мог заставить себя поднять на нее глаза.

Драмми резко увел машину от тротуара, и Малдер встал на мостовую, махнув рукой следующей машине ФБР. Он хотел участвовать. Как бы ни повернулось это дело, он хотел участвовать.

— Малдер! — окликнула его Скалли сзади.

Он наконец повернулся и посмотрел на нее:

— Дело окончено, — сказала она сочувственно, выражая только грусть. — Пусть уж они сами его доделают.

Он не ответил. Да, она не была рада своей правоте, но все же злость вскипела в нем, и он резко захлопнул дверцу, сев в подъехавшую машину. В зеркале заднего вида Скалли отступала назад, уменьшаясь, и глядела ему вслед.

Два черных внедорожника проехали по заснеженным улицам быстро и без сирен — в такой поздний час при таком малом количестве машин в них не было надобности — и резко затормозили перед старым трехэтажным кирпичным зданием. Вокруг перемигивались огни города. Из машин высыпали агенты ФБР, возглавляемые спецагентом Драмми, но когда Малдер вылез из второй машины, к нему подошла Уитни, подняв руку ладонью вверх, как красотка-регулировщица.

— Зачем это вам, Малдер? — спросила она, преграждая ему дорогу. — Дайте людям работать.

Эти слова ранили. Как и Скалли, Уитни ему сказала, чтобы не мешал ФБР раскручивать дело. Он без значка, без оружия, без полномочий — и без авторитета консультанта в этом деле. Уже без авторитета.

— Послушайте, — сказала Уитни, — нас тут всех одурачили. Я не меньше прочих хотела верить.

— Я еще ни в чем не уверен, — возразил Малдер, не отрывая взгляда от здания, где исчезли другие агенты.

— Прорыв был не там, где мы ожидали, — сказала она, пожав плечами. — И все-таки признайте за собой заслугу. Автор этого прорыва — вы.

Он глянул на нее:

— Знаете, меня утешать не надо. Я уже большой мальчик.

— Но это правда, — сказала она, снова пожав плечами. — Вы нас к этому привели.

— Нет. Нас к этому привел отец Джо — своим притворством. Вы думаете именно так.

— Я к вам обратилась, потому что думала, будто вы мне поможете в этом деле. Потому что ценила вашу веру в эти явления.

— Вот как? А что вы думаете теперь?

— Теперь… это долгий разговор.

Красивые голубые глаза смотрели на него с интересом, не до конца профессиональным. Чтобы это понять, не надо было быть экстрасенсом.

Ему это польстило, но у него в жизни уже была одна умная женщина, которая считала, что одержимость его губит. И меньше всего ему была нужна еще одна такая же.

И Малдер, и Уитни заметили фордовский фургон, свернувший в переулок, но ни один из них не обратил внимания на надпись на борту: «СЛУЖБА ПЕРЕВОЗКИ ДОНОРСКИХ ОРГАНОВ». И с того места, где они стояли, не было видно, что фургон заехал на крытую парковку рядом со зданием «Медицинских искусств».

А в здании спецагент Мосли Драмми вел свою группу — все с оружием в руках — через вестибюль к лестнице. По его жесту двое агентов откололись от группы — в лифт. Один из них нес таран для выламывания двери. Вскоре Драмми уже смотрел номера комнат на дверях третьего этажа, определяя, куда идти. Маленькая штурмовая группа в безукоризненных деловых костюмах практически без шума продвигалась вперед.

Первым действительно слышным шумом был звоночек лифта, из которого вышли двое агентов. Через несколько секунд Драмми стоял у двери с надписью: «СЛУЖБА ПЕРЕВОЗКИ ДОНОРСКИХ ОРГАНОВ».

— Я — специальный агент Драмми из ФБР! — прогремел он на добрых три этажа. — У меня ордер на обыск этих помещений. Всем, кто находится внутри, предлагаю назвать себя и открыть дверь.

Группа ждала.

Решив, что ждал достаточно долго, Драмми махнул рукой человеку с тараном. Тот взял свой инструмент на изготовку, и Драмми снова сказал: