Та, кто задает вопросы - Варвара Еналь

Я вздохнула. Слава богу, удалось переключить мысли этой дурехи.

Глянула на лампу и еще раз вздохнула. После улеглась на диван и закрыла глаза. Мне и самой не заснуть без света, и если бы Снежка была хоть капельку внимательнее, то заметила бы, как дрожат у меня руки и побелело лицо.

Сердце колотилось как ненормальное, и стоило закрыть глаза, как снова появлялась эта желтоглазая рожа с вертикальными зрачками и чудился мерзкий шепот, от которого все еще ломило виски.

Да, Матвей был прав. Я влезла в какую-то мрачную историю, впуталась в нечто непонятное и ужасное. В какую-то халепу, как говорят по-украински. И если теперь ко мне по ночам повадятся шляться жуткие создания с кладбища, необходимо найти на них управу.

Точно! Земля с кладбища! Эта тварь очень походила на ведьм-мертвячек, которые встретили нас в лесу у дома старого Стефана. Надо раздобыть кладбищенской земли и не переживать. Кину в следующий раз горсть в морду твари, и она забудет, как шастать ночью по людям.

Снежанка между тем улеглась, и скоро я услышала ее спокойное ровное дыхание. Так и есть – заснула. Конфеты сделали свое дело, и теперь в комнате стало совершенно тихо. Я сунула руку под подушку, достала Желанную книгу, раскрыла на той странице, где писала свое желание, и схватила простой карандаш.

Какое-то время ответа не было. Я сунула наушники в уши и погрузилась в ожидание. Сон почти смежил мои веки, и я вздрогнула, чувствуя, что книга сползает с коленей, а голова клонится куда-то назад. Глянула на страницу и увидела ответ.

Какое-то время ничего не было. Потом появился вопрос:

На этом я закрыла книгу. Возможно, стоит все же на всякий случай набрать земли с кладбища. Это ведь нетрудно, правда?

На следующий день я еле проснулась к часу дня, и то потому, что мать обозвала меня лентяйкой и велела вставать и мыть посуду.

– Я ее не пачкала, эту посуду, – пробормотала я, поворачиваясь на другой бок. Глаза не открывались вообще, словно ресницы склеили клеем ПВА.

– Завтрак готовился на всех, между прочим. Или ты теперь питаешься только в своем кафе?

Едва мать заговорила про еду, как я поняла, что ужасно проголодалась. Слопала бы слона, наверное. Я поднялась, сунула ноги в тапки и прошлепала на кухню. Включила чайник и проверила «Вайбер». Конечно, Богдан уже давно встал и прислал мне фотку тюльпанов своей бабушки. Желтые и красные тюльпанчики смотрелись великолепно. Они были готовы вот-вот раскрыться и клонили головки вниз, точно мультяшные феи.

«Увидимся?» – написала я.

«Конечно. Сегодня вечером, да?»

«Давай после работы. Смена у меня до девяти, и после я свободна».

«Жду с нетерпением. Куплю кофе и мороженое, посидим у меня во дворе. Целую». – И куча сердечек.

Настроение мое стало таким же прекрасным, как сердечки в «Вайбере», и я налила себе кофе под песню Эда Ширана. После посмотрела на клубничное варенье, на гору блинов и поморщилась. Не понимаю, как можно есть это жареное тесто, макая его в липкую сладость. Совершенно несъедобная еда, – на мой взгляд, конечно.

Нарыла в холодильнике банан и яблоко, достала орешков из собственной заначки и залила кипятком немного овсянки. Перемыла посуду, поела и подумала, что надо бы заглянуть к Матвею до работы. Время ведь есть. Расскажу ему о ночной гостье и спрошу совета.

Желанную книгу я сунула в рюкзак, надела чистые черные джинсы, черную футболку, толстовку с капюшоном и ветровку. Зашнуровала кеды и выскочила из квартиры.

Итак, ведьму одолел Скарбник, безусловно. Но сила колдуньи заметно убавилась после того, как черные бусины и сушеная рябина ударили ее по лицу. Темная фигура побледнела, глаза превратились в щелки, и тварь даже не стала спихивать с себя котяру. А ведь могла бы – Скарбник вовсе не выглядел могущественным и ужасным. Так, домашнее животное, хоть и довольно крупное.

Бусины делал дед Стефан. Из какого дерева? И чем красил?

Дедова мастерская находилась тут же в доме, в гараже. Матвей спустился туда на следующий вечер, едва проводил Мирославу домой. Почти весь гараж занимал беленький «Ниссан Джук», новенький и блестящий. Его приобрели не так давно, перед самой смертью деда, и предназначался он для Матвея, оставалось лишь окончить курсы вождения. Но теоретически Матвей умел водить машину.