Тайны Логофетов - Чик Чирик

новостях говорили, что их держали как секс — рабынь, но преступники так и не были найдены. У Миши на этот счет другое мнение, с коим он не захотел поделиться. Его тетя считала, что использует мужчин, чтобы подняться по лестнице славы на самый верх, но дело обстояло иначе, и она не смогла подняться даже на вторую ступеньку. Спустя двадцать лет, после ее смерти, Миша поднял дело минувших дней благодаря нажившим знакомым, и пожалел об этом. То, что он узнал о своей погибшей тете, лишь разбередило старые раны.

— Не скажу, что я тосковал по тетушке, но даже в детстве, я понимал, что это единственный родной мне человек. Однако смысла оплакивать ее не было. Она выбрала для себя путь, решив на племянника силы не тратить. — Он рассказывал довольно легко. Не зацикливаясь на боли, прожигающей внутренности.

А я слушал, и будто проживал за него детство. Чувствовал все так отчетливо, словно все случилось со мной. Я поразился такому сочувствию. Может виной мои воспоминания о семье? Рассказав, и сам размяк. Не знаю почему, но чувства Миши ощутил. Он и впрямь был военным, но продолжать карьеру не стал, присоединившись к ордену, остановился на генерале. Семьей не обзавелся, не успел и очень этому рад. Не видит смысла подвергать близких опасности, поэтому решил ни к кому не привязываться. И тут я задумался. Так ли у меня в жизни все плохо? Если не вспоминать о трагедиях жизни, понятно, что для меня они более значимы, чем для кого бы то ни было. Но есть люди с более жестокой и несправедливой судьбой. Пока я об этом думал, мы подъехали к церкви и припарковали машину.

Зайдя внутрь, мы обнаружили священника, только одет он был в белую рясу с золотым поясом.

— Какие новости? — подходя к нам, спросил он, поправляя длинные рукава.

— На этот раз мы повстречали кого-то другого. Слишком быстрый.

От этих слов священник будто переменился в лице, а может мне показалось, потому что как ни в чем не бывало спросил про мои успехи.

— Он сдвинулся с мертвой точки. — Улыбаясь, хлопнул меня по плечу Миша.

— Хорошо. — Слегка улыбнулся святой отец.

— А вы по какому поводу разоделись? — спросил я, потому как ряса выглядела крайне нарядной.

— Придется уехать в Екатеринбург. Дело не требует отлагательств. Миша, собирайся, поедешь со мной.

— А как же защита территорий? — спросил я, не понимая, как можно оставить свершающиеся здесь убийства.

— У всех есть свое задание. Каждый занят своим делом. Недооценивай оставшихся хранителей.

— Но почему вас вызвали именно сейчас?! — вдруг выпалил я, и тут же замолк под недоуменными взглядами этих двоих.

— Потому что того требует нынешнее положение дел, Макс. — Спокойно произнес святой отец.

— Но вы ведь могли объяснить им, что нужны здесь, раз ситуация критическая и каждый человек на счету! — меня несло, и я не мог остановиться. Что-то внутри тревожило меня.

Я и сам стыдился своей выходки, но внутри будто вулкан взорвался.

— Тебя что-то волнует? — приглядевшись ко мне, спросил священник.

— Не знаю. Кажется, да. Только не могу понять природу этого беспокойства.

Они переглянулись и священник, положив руку мне на плечо, проговорил.

— Послушай, ты всегда можешь положиться на остальных. Нет ничего страшного в том, что мы будем отсутствовать. Остальные Хранители помогут, в случае необходимости. У них все под контролем. Они знают, что делать. К тому же, нас не будет всего пару дней.

Я кивнул соглашаясь, и пошел прочь от церкви, оставив их обсуждать поездку. И что на меня нашло? Не успел я закрыть за собой дверь, как раздался телефонный звонок. Номер мне не знаком, но ответив, узнал, что это Мария Антоновна.

— Слушаю вас.

— Тебе надо приехать в институт, чтобы определиться с факультетом и окончательно разобраться с твоим зачислением.

— Я как раз поблизости, через пять минут буду у вас.

Глава 14. Огонь в душе

Наши дни.

В институте было пусто, тихо и спокойно. Похоже, сама шутница судьба привела меня в это место, раз я чувствую защиту, находясь здесь. Не раздумывая очень долго, направился прямиком в спортзал, где и ждала меня учительница. Сидя за столом, она изучала какие-то журналы.

— Добрый день. — Громко, поприветствовал я, отчего по залу эхом прошелся мой голос. Она почти подпрыгнула на стуле от неожиданности и с укором глянула на меня.

— Добрый. Ты определился сам?

— Мм…не совсем.

— Ясно. Тогда я ставлю тебя перед меньшим выбором. Теннис, волейбол или гандбол? Во всех остальных кафедрах уже достаточное количество человек — ты будешь лишним.

— Что, во всех, кроме этих трех?!

— Да, я же говорила тебе определяться раньше.

Я, устало, опустился на скамью рядом с ней и только сейчас почувствовал накатившую усталость, сковавшую мое тело. Вытянув ноги и откинувшись к стене, вздохнул, окунувшись в глубокую задумчивость. Ни к одному из этих видов спорта я не имею никакого отношения. И что же, черт возьми, выбрать?!

— Советую тебе теннис. Хотя, с твоим ростом, тебе больше бы подошел волейбол. — Раздался голос Марии Антоновны, откуда-то из завала журналов. Мне оставалось лишь еще раз вздохнуть. Решение не хотело приходить само. А думать совершенно не хотелось. Вместо этого я закрыл глаза и тихо спросил.

— Вы давно считаетесь членом ордена?

— Нет. Всего четыре года.

— «Всего»?! — я посмотрел на нее, чтобы понять, шутит она или говорит серьезно. — На мой взгляд, четыре года, довольно, большой срок.

— А какой срок тогда, по-твоему, пятьдесят лет?

— Разве такое возможно? — еще больше удивился, и было чему. Пятьдесят лет! Для кого-то это почти вся жизнь!

— Не делай такое лицо! — засмеялась Мария Антоновна. — Это был мой предшественник. Пол века он старался для этого мира, ради людей. Он ни разу не сделал что-то для себя или….

Учительница замолчала, грустно уставившись в пол.

— Или? — повторил я.

— …Или для своей семьи. — Затем она