Замуж за миллионера - Мария Викторовна Гарзийо

«Может, лучше в Баоли? Что в этом клоповнике делать?»

Я уверяю ее, что выбранный бухгалтером занюханный бар никакой не клоповник, а новомодный эпицентр слета местной богемы. «Там даже недавно видели Раяна Гослинга» подливаю масла в огонь я, помянуя Оксанину слабость перед всякого рода знаменитостями. И мысленно добавляю «будет тебе сегодня Гослинг. Гослингее не придумаешь!» Встречу я назначаю на семь, зная, что моя «подружка» неприменно опоздает как минимум на сорок минут.

Выбор наряда решается очень просто. Я делаю акцент на заинтересовавшую Франсуа часть тела. Лифчик супер-мега пуш-ап выпихивает загорелые округлости до дозволенного приличием лимита. Чтобы не сойти за ходячий стереотип легкодоступной славянки, я вынуждена прикрыть ноги по крайней мере до колена (хотя жаль, конечно, они у меня тоже замечательные). Скромный каблук 10 сантиметров, элегантная «кичка», аккуратные, но явно дорогие украшения, клатч Диор – и вот он образ серьезной уважающей себя, но при этом в меру сексуальной дамочки. Уже выйдя из дома, я соображаю, что оделась для Франсуа, а не для Оксаны. Последняя непременно сочтет мое платье Нина Риччи простоватым и недостойно дешевым и засмеет маленькие брильянтики. Не говоря уже о низкой обуви, по вине которой мне придется закидывать голову, чтобы разглядеть привычно вздернутую на 15-сантиметровые Лубутаны приятельницу. «Надо было туфельки Золушки обуть, она бы позеленела от зависти» шепчет блондинка. «Да, плевать на эту пустоголовую дуру. Пусть думает, что хочет. Наша цель – Франсуа» одергивает ее брюнетка. И я полностью с ней согласна.

Когда я приближаюсь к нужному кабаку, на моих верных Баллон Блю без десяти восемь. Уже издалека я замечаю, порадовавшись в душе, что все участники моего спектакля расместились точно по выданным билетикам. Оксана, облаченная в пестрое платье Эмилио Пуччи с элегантно декальтированной спиной (ровно в два раза превышающее по цене мое) восседает на высоком табурете с гримассой глубочайшего отвращения на хорошеньком личике в двух шагах от столика Франсуа и его приятеля. Последний, вылитый центральный персонаж юмористического мини-сериала Bref уже накрепко прилип взглядом к ровному позвоночнику очаровательной соседки. Недостойный меня мужчина впервые с нашей первой односторонней встречи одет более ли менее прилично. Под девизом less is more. На нем обычная белая майка, вроде бы даже лишенная дурацких рисунков, примитивные, но неплохо сидящие джинсы и неотъемлимые кеды. Увлеченный диалогом с другом, он замечает меня только, когда я тянусь к недовольной Оксане с лицемерными поцелуйчиками в полуметре от него. Роковая женщина, конечно, оказывается выше меня на пол головы, и пока наши щеки соприкасаются она успевает выразить мне негодование по поводу выбранного бара и даже рассказать душещипательную историю, как к ней по дороге пристал мойщик окон.

– Кричит мне «mademoiselle vous etes charmante». Какой-то мойщик окон! Совсем обнаглели! Я естественно не ответила…

– Привет, Лиза…

– Привет, Франсуа.

Не знаю, какие тараканы гложут в этот момент его лохматую голову, но в красивых глазах Франсуа пляшут довольные огоньки.

– Моя подруга Оксана.

– Мой друг Паскаль.

Математик с радостью спрыгивает со своего насеста (я бы на его месте не спешила, потому как очутившись на земле, и лишившись тридцати сантиметров, он едва дотягивается макушкой до моего уха) и бросается целоваться с ряжеными дамочками. Разница в росте пронырливого Паскаля ничуть не смущает, встав на цыпочки, он восторженно сжимает в объятиях прекрасную Оксану. У последней же такой вид, будто она целиком проглотила жабу, и та перебирает лапками у нее в желудке.

– Надо же какая случайная получилась встреча, – бормочу я, наслаждаясь этой красноречивой гримассой.

– Мадмуазель, вы великолепны, – брызжет энтузиазмом коротышка, беззастенчиво лапая влажным взглядом ладное Оксанино тело, – Вы, тоже, Лиза! Франсуа мне столько о вас рассказывал! – последняя фраза ныряет в мое декольте.

– Неужели? – я выразительно вскидываю бровь на Франсуа.

Тот, слегка стушевавшись, предлагает:

– Может быть, объеденим столики, если уж так вышло?

Оксанины глаза удваиваются в размерах, в них переливается ужас.

– Конечно! Ты ведь не против, Оксан? – напрявляю в ее адрес милейшую улыбку я.

– Что это за гоблины? – шипит мне в ухо она по-русски.

– Паскаль очень талантливый фотограф. Только что вернулся со съемок Жизель Бундхен на Багамах. А Франсуа начинающий режиссер. Его короткометражка заявлена на следующем Каннском фестивале. Конечно, в лицо их пока не узнают, но в своих кругах их имена имеют вес.

– Ну, если фотограф…

Я помню трепетное отношение Оксаны к собственному увековеченному на пленке изображению. Профессионально ретушироваными снимками пестрит вся ее гостиная. При чем ни одно фото ее молодой и сексуальной не портит тень пожилого супруга.

Паскаль широким жестом заказывает бутыль розового вина и подвигает свою табуретку поближе к экзотической нимфе. Я тем временем оказываюсь рядом с Франсуа.

– Я думал о тебе, – произносит он вполне искренне, гипнотизируя меня взглядом.

Охотно верю. Я даже знаю, что именно.

– Вчера пытался тебе позвонить, но у тебя был отключен телефон.

– Я была целый день на пляже. Не брала мобильник.

– Одна?

Франсуа меня ревнует? Как это мило. Блондинка радостно потирает ладошки. Брюнетка презрительно хмыкает.

Пожалуй, подкидывать поленца в этот маленький ревностный костерок не стоит. Мой герой и так томится комплексом неполноценности.

– Одна.

Мы болтаем на какие-то отстраненные темы. Краем глаза я наблюдаю, как Паскаль и Оксана сцепились в мертвой схватке красноречий. Ни один из них, похоже не умеет слушать, зато оба обожают чесать языком, воспевая собственные бесконечные достоинства. Я не боюсь, что лысеющий гном очередным словарным фонтаном разоблачит мой легкий обман, его собеседница на столько зациклена на собственном пиаре, что вряд ли такая мелочь застрянет меж ее маленьких украшенных изумрудами ушек. Едва макая губы в кисловатом молодом розовом вине, которое не входит в список почитаемых мною напитков, я смотрю на Франсуа и спрашиваю себя, какие чувства вызывает этот неоднозначный мужчина во мне на сей раз. Того странного трепета не наблюдается. Мурашки по коже не ползают, бабочки в животе крыльями не размахивают. Но мне явно приятны исходящий от него свежий мужской запах с тонкими нотками бергамота и теплый заинтересованный блеск, перекатывающийся по его шоколадной радужной оболочке.

Некоторое время спустя (никто из нас на часы не смотрит) Оксана заявляет, что умирает с голоду, и ее томящийся желудок требует суши. Она уже заметно накачалась вином, отчего ведет себя еще более царственно и, мне кажется, скоро начнет говорить о собственной персоне во втором лице. Плешивого Паскаля замашки дамы ни сколько не смущают, он послушно оплачивает счет и, нацепив на физиономию маску верного пажа, выражает полную