Замуж за миллионера - Мария Викторовна Гарзийо

футболки. Пониже всего этого сомнительного стрит-шика темные джинсы с заплаткой на коленке (то ли задумка находчивого китайского кутюрье, то ли памятка любимой бабушки) и известные уже мне Конверсы. В общем Франсуа явно не успел вложить частичку полученных миллионов в волшебный релукинг. «Зато он не выращивает лечинок» справедливо замечает блондинка, пока я соприкасаюсь своей гладкой щекой с небритой соседкой.

– О, Лизунок, вот ты где! А я тебя потеряла.

О, Господи, только не это! Чем же я опять так провинилась перед тобой! Викуша, изрядно поднабравшаяся бесплатным шампанским панибратски хватает меня под локоток и окидывает Франсуа оценивающим взглядом.

– О, какой мужчина! Просто мечта такой бедной одинокой девушки, как я! Как вас зовут, прекрасный принц?

Мой робкий друг явно тушуется перед таким откровенным и неожиданным натиском.

– Франсуа? Это мое любимое мужское имя! А я Виктория! Как победа!

Не хватает этой победе еще отбить у меня моего скромного миллионерчика! Я собираюсь уже встрять и поставить эту нахалку на место, но она успевает раньше меня вцепиться в рукав Франсуа и повиснуть на нем как стриптизерша на шесте.

– Давайте прогуляемся, Франсуа. Вечер такой замечательный! Так чудно пахнет морем.

Вчерашний вахлак, преображенный с легкой и пьяной руки Виктории в героя любовника, посылает мне удивленный извиняющийся взгляд и позволяет-таки этой хищнице потащить себя вперед. Мне ничего не остается, как плестись следом за этой несусветной парочкой. Сложно придумать более глупую ситуацию. Подобных позорных казусов в нашей сплоченной женской тройке никогда не случалось. Но Виктория незнакома с постулатами мушкетерской дружбы, и ей глубо наплевать, кто первым застолбил этот ценный образчик мужского пола. И что мне прикажете делать? Вступить в бой с соперницей? Забавно бы таках схватка смотрелась со стороны. Две ряженые блондинки бутузят друг друга из-за невзрачного лохматого снусмумрика в кедах. Скучающим пенсионерам и их дряхлым питомцам было бы на что поглядеть. Пока я тщетно пытаюсь найти менее безболезненный для своего имиджа выход из сложившейся ситуации, шагающая впереди Виктория извергает на кудлатую голову Франсуа поток несусветной чуши.

– Вот говорят, французы только умеют готовить! Это не правда! Русская кухня ничуть не хуже. Видел бы ты, Франсуа, какой я борщ могу забацать!

«Борщ – это украинская кухня» бормочу себе под нос я, страдая от мощнейшего желания стащить с ноги босоножку на тяжелой платформе и залепить этой кулинарке в ухо. Дальше эта бестормозная победа начинает втолковывать вяло кивающему собеседнику нечто бессвязное про горящие избы и лошадей. Франсуа активно диалог не поддерживает (в это бесконтрольное речевое извержение вообще вряд ли можно вниснуть что-нибудь кроме «угу»), но и не сопротивляется этому вербальному насилию. Хотя мог бы! Он все таки ко мне на встречу пришел, а не к этому антипатичному стереотипу русской бабы. Вот ведь бесхребетный молюсск! Пара лицемерных лестных фраз и обещание тарелки борща – вот, оказывается, какой тактикой соблазнения надо было воспользоваться тогда в поезде. А не строить из себя благородную девицу времен Карамзина.

– О, Жером! Какая встреча! – вдруг отпочковывается от Франсуа цепкая нахалка, завидив бредущую навстречу кучку неплохо одетых молодцев.

– Вики, Кристина, Барселона! – хихикает высокий стильно небритый детина в глубоко декольтированной белой рубашке со значком Вивьен Вествуд, интимно обхватывая девицу за талию.

Намек на фильм Вуди Аллена явно не случаен. По тому как загорелись глаза и щеки Виктории можно с легкостью догадаться, что ее с этим Жеромом связывают весьма любопытные воспоминания. «Не лови ворон!» пихает меня в бок брюнетка, «Хватай этого пингвина под крыло и смывайся!» Я смотрю на Франсуа. Он явно чувствует себя не в своей тарелке, переминается с ноги на ногу, придвигаясь с каждым шагом ближе ко мне. «Пойдем отсюда?» выразительно вздергиваю бровь я. Он благодарно кивает. Виктория, похоже, не замечает нашего поспешного дезертирства. Ее пьяное красноречие теперь брызжет струей на Жерома энд ко.

– Извини, – говорит Франсуа, когда мы отдаляемся на безопасное расстояние, – Я не знал, как себя вести. Первый раз вижу такую девушку.

– Я тоже. В смысле не знала, как себя вести, – улыбаюсь в ответ я, – Она просто много выпила.

– Ты голодна? Я знаю тут неподалеку очаровательную пиццерию.

Какое-нибудь миленькое заведение под вывеской «Рояль Палас Пицца Кебаб», где загорелые магрибяне пицциоло неправдоподобно косят под итальянцев. Но есть мне правда очень хочется. Две устрицы и пять миллиметровых канапе не утолили голод.

– Пойдем.

Вопреки моим опасениям пиццерия оказывается если не очаровательной, то по крайней мере чистенькой, симпатичной, и официант коротышка излучает истинно итальянское гостеприимство. Мы усаживаемся за крошечный столик на терассе у увитой плющом стены. Пестрящая огнями ресторанов и переливающаяся приглушенным шумом голосов узкая улочка являет собой олицетворение южно-европейского шарма. Я неожиданно для себя проникаюсь каким-то забытым детским умилением. Мне спокойно и радостно от того, что напротив сидит обычный парень (еще недавно это словосочетание вызывала стойкую тошноту) Франсуа, а не какой-нибудь пожилой могильщик или горелый производитель личинок. И можно без зазрения совести стащить с измученной ступни изящные колодки, вытянуть ноги, устроиться поудобнее на деревянном стуле и отправить в рот огромный кусок ароматной пиццы. Франсуа, отошедший немного после Викушиного натиска, так и блещет остроумием. Я безудержно хохочу, давясь Ламбруско и совершенно забыв, что от активного смеха морщинки вокруг глаз становятся намного заметнее. Народная мудрость, подхваченная краем глаза в какой-то соцсети, гласит – чтобы завоевать женщину достаточно трех глаголов: жалеть, смешить и баловать. Первые два пункта простачок Франсуа уже успешно выполнил. Если теперь он повесит мне на шею тяжелое брильянтовое колье и расстелит у моих ног вожделенное платье Миссони, я, пожалуй, буду готова проникнуться к нему самыми нежными и трепетными чувствами. «Тебе надо его завоевывать, а не наоборот» напоминает брюнетка, закатив красивые очи. «Так что прекрати хохотать как пьяная дурочка, и начни гнать пургу про то, как ты умело готовишь борщ, спасаешь из огня лошадей и мастерски делаешь тайский массаж». Как будто услышав это беззвучное замечание, Франсуа нагибается и переносит мои изтерзанные ступни с холодного камня мостовой себе на колени, объясняя попутно, что он большой специалист по массажу ступней. Мне вспоминается первая серия популярного некогда сериала «Бальзаковский возраст, или все мужчины сво…», где Юлька влюбилась в искусного ступне-массажиста исключительно за эти его тактильные способности. А ведь в этом и правда что-то есть.

– У тебя очень красивые пальцы, – делает между тем слегка отдающее фетишизмом наблюдение мой спутник.

– Только пальцы? – кокетничаю я.

– Нет, у тебя все красивое.

В темных глазах Франсуа впервые с момента нашего