Как стать Фениксом - Татьяна Форш

– Но… – Фома, не узнавая, посмотрел на меня и снова перевел взгляд на Пекельного. – Что мне теперь делать?

Тот пожал плечами.

– Жить! – Не выпуская из захвата мое плечо, он развернул меня и повел к ожидавшему нас зеркалу перехода. А вслед нам полетел тоскливый, обреченный вой.

– Ну, что? Первое желание исполнено… – Мурлыкнул Пекельный, когда переход вывел нас из холодной осени в теплое лето. Мы оказались в благоухающем саду, где под раскидистой вишней стоял накрытый яствами стол. Он усадил меня на стул, сел напротив, и улыбнулся. – Может, прекратим этот фарс?

Протянул ко мне руку, на которой появился серебряное украшение, в центре которого темнел всеми оттенками черного огранный камень.

– Будь моей женой, Василиса, и я брошу к твоим ногам целый мир!

Вау! Феникс мне такого не говорил.

Я взяла подарок.

– Это и кольцо, и кулон. Будет, чем ты пожелаешь!

Помедлила и надела на палец.

Его глаза прищурились.

– Ты действительно согласна? И это не оттого, что ты пытаешься спасти Феникса?

– Согласна. – Я погладила холодные грани камня. Красивый. – Только никто не отменял мои оставшиеся желания. Будем считать это твоим свадебным подарком.

– И, что ты хочешь? – Он невозмутимо наполнил наши бокалы золотистым вином и легонько коснувшись моего, сделал небольшой глоток.

– Расскажи мне о себе. – Я тоже пригубила напиток, и взяла с блюда кисть фиолетового винограда.

Он вдруг смутился.

– Еще не время!

– Но это мое второе желание. – Я отщипнула виноградинку и положила в рот. М-м-м… – Отказываешься? Не доверяешь?

Пекельный помолчал, буравя меня взглядом, и вдруг заговорил.

– Представь себе, что мой мир, как этот черный бриллиант. Он прекрасен, как прекрасна в своей неизбежности ночь. Его создали мои родители. Самые прекрасные создания в целом мире. Но… Они, как все самое прекрасное, не смогли остаться со мной. Они ушли. – Его глаза подозрительно блеснули. Он помолчал. А когда заговорил снова, в его голосе зазвенела ярость. – Они бросили меня! Уродливого, одинокого в своем, таком далеком от идеала мире! Они ушли сюда, чтобы создать самый лучший из своих миров! Чтобы создать свои новые прекрасные творения, и подарить им эту жемчужину!

Он вдруг рассмеялся и, внезапно оборвав смех, произнес с тобой обреченностью, что у меня сжалось сердце:

– Я был обречен ими на вечность в одиночестве и тоске. Я спрашивал себя – за что? Неужели я мало их любил? Мало боготворил? Для меня нет и не было никого величественнее моих создателей… Но я оказался далек от идеала, и меня оставили в таком же не идеальном мире. Сколько столетий, тысячелетий я жил, создавая таких же одиноких, озлобленных созданий, даже не представляя, что есть другие миры. Куда мне не было ходу… до одного, самого счастливого в моей никчемной жизни дня.

– Когда ты выбрался из того мира? А как ты попал сюда? – Боже, я сама не заметила, как стала сочувствовать ему. А с другой стороны, если он всегда был одинок и озлоблен, откуда ему знать о других сторонах отношений? О других чувствах? О другой жизни?

– Мне помогли. – Он словно очнулся, и скомкал беседу. – Я выполнил твое второе желание?

– Не до конца! Ты что-то скрываешь! – возмутилась я. А ведь так рассчитывала на его тайны!

– Каждый из нас вправе что-то скрывать. – Он развел руками. – Но обещаю, как только ты разделишь со мной ложе, я расскажу тебе все!

– А почему не сейчас? Ты мне не доверяешь? – Я была настойчива.

– Просто… Когда ты станешь моей, ты забудешь о моих врагах. Ты станешь моим союзником, и будешь знать обо мне все! – Пекельный открыто посмотрел мне в глаза и улыбнулся. – А пока обойдемся поцелуями…

– И что это значит?

– Не важно. К слову… Ты теперь не пленница. Можешь выбрать любую из комнат, и гулять где тебе заблагорассудится. Только не пытайся подняться на башни. Это опасно. Здание обветшало…

– Спасибо! – искренне обрадовалась я. – Только я останусь в своей комнате. Привыкла уже, знаешь ли…

– Кушай! – Он снова наполнил мой бокал.

Ночь прошла беспокойно. Тревожно постанывал во сне Захар, что-то бормотал за стеной в загоне Борька и тоскливо вздыхал Афон.

Я лежал на мягкой циновке и смотрел на звездное небо. Мысли не давали уснуть. А еще ощущение, что я опаздываю. Точнее уже опоздал. Безумно. Бесконечно!

Попробовал вызвать Василису через магическое зеркало, но тщетно. Словно и не умел никогда! Если она в своей темнице, то, по крайней мере, там есть самовар. Так почему же не получается? Где она, если не там? И с кем?

Последний вопрос раскаленным прутом жег душу. От Пепельного можно ждать всего!

А еще не давало уснуть какое-то странное дрожание. Точнее оно повторялось с периодичностью в некий промежуток времени, и было такое слабое, на уровне ощущений, что поначалу я его даже не замечал. Только, как что-то, вызывающее беспокойство.

Под утро я все же задремал… и оказался под землей, рядом с огромной головой Дракона. Вздох…. Выдох… Вздох… Выдох…

Дрожь земли!

Это – Дракон!

– Это – Дракон!!! – выпалил я, едва кто-то коснулся моей руки, вырывая из тревожного сна.

– Ой, ты мне льстишь! – фыркнул Афанасий. – Мандаринку будешь?

Я сфокусировал взгляд на оранжевом фрукте и помотал головой. Сел.

– Нет. Слышишь?

Я поднял вверх палец, призывая всех к молчанию, и затаил дыхание.

Захар заинтересованно поглядывал на нас из своего угла, уплетая заморские фрукты.

Наконец Афону надоело молчать.

– А, что я должен услышать?

– Дыхание дракона! – Я, словно, превратился в одно большое ухо, но привычной дрожи не было!

Может мне с недосыпу показалось?

– Что-то, мне кажется, ты – Феникс, кошмаров пересмотрел?

– Да ну тебя! – отмахнулся я, поднялся и вышел на улицу. Сел у небольшой умывальни, и с наслаждением плеснул в лицо ледяной утренней воды. Что теперь делать? Где искать этого Дракона?

Вскоре нас навестили несколько из вчерашних кидайцев и мило пообщались с Захаром.

– Ну, и чего они приходили? – Я посмотрел на Захара, когда гости покинули дом.

– Да все тоже! Говорят, что мы срочно должны найти Дракона, иначе наступит какой-то важный день, ночь и утро соединятся, и в мире навсегда воцарятся сумерки. – Захар как-то странно посмотрел на меня.

– Что?

– Никаких ассоциаций не возникает? Кого можно назвать ночью и кого – утром? И что будет, если эти кто-то соединятся?