Мы - Узумаки - Владимир Горский

Я задолбалась его искать каждый раз. Знаешь, сколько там клонов было?

— А зачем ты его искала?

— Как зачем? Покормить.

— О. Вот как.

— Конечно. Я всегда приходила на обеде его кормить. Он же идиот. Никогда не брал с собой еды и всегда вкалывал больше всех. Я запарилась за ним смотреть. Он же сначала ничего не умел по стройке делать. А потом втянулся. Я уже затемно приходила и прогоняла его, когда он сам там работал.

— Сакура, ты хорошая подруга.

— Разумеется. А представь, он ещё работает, блоки каменные таскает. На солнце, потный весь, без футболки. — Ехиднически пододвинулась к подруге Сакура.

— Ой, прекрати.

— Надо было попросить тебя хотя бы разок принести ему обед.

— Не надо.

— А потом пришлось его заставлять тут ночевать.

— Где?

— Там, в соседней комнате. Я сказала, что он, если попробует смыться и не позавтракать, я приду на стройку и изобью его при всех.

— Хех, это похоже на тебя.

— Кроме того, у него в квартире жило много народу в то время.

— А он не говорил, что в это время переезжал к тебе.

— Не сразу, но переехал. А ты что думала, что он тебе скажет, что жил у меня? Чтобы у вас вообще никогда ничего не получилось? Но он и дома иногда тогда ночевал. Они подружились с гражданскими, и ему там нравилось.

— Что ж, ясно.

— Так вот! Во-вторых. Он постоянно тренируется. Из того, что я знаю, у него постоянные тренировки с Рок Ли, Орочимару и с жабами.

— Что? Орочимару?

— Ну да. Как мне объяснил Наруто, Орочимару — последний, у кого есть какие-то сведения о наследных техниках клана Узумаки. Они с Карин учатся у него. Там вообще всё запутано. Также Орочимару ведь был товарищем с Джирайей-сама в прошлом. Они ещё и на этой почве спелись. Но я не об этом. Я думаю, в интересующем нас вопросе, — девушка экспертно помокала шоколад в вине и откусила, — сыграли роль тренировки с Рок Ли. Ну там ещё Гай-сенсей. Короче, они не скучают. Вкалывают как проклятые.

— Я как раз видела у него в шкафу комбинезон как у Гай-сенсея.

— Оу, и в шкафах его похозяйничала.

— Да ну тебя.

— Ну и в-третьих. — Сакура даже закрыла глаза от важности, раздувая щёки. — Не буду хвалиться, но я считаю, тут и моя заслуга. Я откармливала его как могла.

— Ах-ха-ха-ха!

— Ничего смешного! А ещё я быстро вправляла мозги всем его поклонницам! Они без конца таскали ему сладкое. Ух, я задавала им трёпку. Хотите ухаживать — тащите мясо.

— И много у него поклонниц?

— Много. Не знаю, Ино, что тебе и делать, соперниц у тебя-я-я… — Сакура нарочито покачала головой.

— Ой, да брось.

— Представь, сколько девок тебя возненавидели, ха-ха!

— Да мне плевать.

— Я знаю, Ино. Я шучу.

— Наверное, было нелегко каждый раз его кормить и следить за ним.

— Ты что! Он заставил всех строить мой дом одним из первых. Когда ещё ничего не было, мы уже жили, как прежде. Знаешь, как я ему благодарна? Хотя, я бы и без этого его кормила.

— А вы с Наруто очень близки.

— Конечно. Он мне как брат.

— Это очень здорово, Сакура.

— Согласна. Я всё ждала, когда он женится на Хинате.

— А разве он не проявлял тебе знаки внимания?

— Нет. Особенно после войны. Это, ты знаешь, как будто наш старый прикол, который мы до сих пор прокручиваем. Он якобы меня любит, а я якобы считаю его неудачником. На самом деле всё не так.

— Я рада за вас.

— Ну что ж, мы немного отвлеклись. Вернёмся к нашему насущному вопросу. — Сакура налила вина в бокал подруги. Больше, чем требовалось. — Давай-ка, подруженька, пусть винишко тебя немного разговорит.

— Ой, приставучая. — Обе девушки и без того уже немало захмелели. Щёки орозовели, языки развязались.

— Давай-давай. — Сакура наклоняла стакан подруги чуть выше, выше. — Пей-пей, ха-ха.

— Да всё, прекрати. — Улыбалась Ино.

— Ну, рассказывай. Клёвый Наруто, да?

— Да ты сама всё знаешь, чего спрашиваешь меня?

— Я хочу, чтобы ты это сказала.

— Сакура, он такой…

— Ну давай, давай. — Глаза Сакуры просто сверкали. Она даже наклонилась к Ино, чтобы лучше её видеть, будто бы сейчас из её уст должна прозвучать разгадка на вопрос тысячелетия.

— Сакура, он такой… — Девушка залилась пунцом. — Он такой секс.

— Уи-и-и-и-и! Продолжай-продолжай!

— Да чё продолжать? Отвали!

— А вы были рядом? Ты подходила к нему близко?

— Да.

— О-о-о. А насколько близко? Как мы сейчас с тобой?

— Ближе.

— Ох-х. А как близко?

— Да я спала на нём, Сакура, блин!

— Ну а потом?

— Я его стригла.

— Офигеть!

— Угу.

— То есть вертелась совсем-совсем рядом, да-а-а-а? — Гиена, она просто гиена.

— Да.

— Ну скажи, хотелось же ему руку на грудь положить.

— Нет!

— И сзади за спину обнять не хотелось?

— Ты коза.

— И прижаться потом к спине лицом? Ну совсем чуточку совсем не хотелось? А взять вот так коготками и впиться ему в попочку?

— Отвали!!! Я тебе сейчас скажу, а ты потом ему всё расскажешь! Вы же дружочки-пирожочки!

— Ты что?! Даю благородное слово преданной пьяной подруги!

— Не скажу тебе ничего.

— А он тебя видел? Ну, ты поняла-а-а.

— Да видел-видел.

— Вау! Ну и?

— Да что: ну и? Он потом на меня весь день как собачка глядел. Думала, буду рядом стоять, сорвёт с меня кимоно и трахнет прямо на полу.

— А-а-а-а-а-а!!!

— Блядь. Ладно, напросилась. Я порой сама как чайник закипала. Лишь бы не наброситься на него.

— А-а-а-а-а-а-а!!!

— Сакура, сука.

— Между вами искры летали, да?!

— Да! Прикинь, я ещё сама, как поскуда подойду к нему близко-близко, расчёсываю его…

— Ты его расчёсывала?

— Да. А он голый по пояс. Я подошла, расчёсываю, а сама на него не смотрю, только на волосы и так, по сторонам. Невозмутимая сука такая. А сама вижу, как грудь его вздымается, как у быка, он аж дымит весь.

— Ну ты овца-а-а.

— Да знаю.

— А чё ты его мучила-то, если, — девушка заговорила исковерканным, пародирующим тоном, — мездю нами ницево бить не мозит, ми проста друзя, я не такая, мы не зинаты.

— Ну а что, не понимаешь, что ли?

— Неа-а. — Лисья морда, просто лисья морда.

— Бывает такое, что хочешь внимания парня, но нельзя. То приличия, то общество, то ещё сотни причин. Но хочешь же его раскрутить, чтоб он кипел, чтоб у него пар из ушей был.

— Понимаю. Ну ты змея.

— Знаю. Я ему всю квартиру выскоблила.

— Ого. А что на тебя нашло?

— А что б знал, какая я могу быть. И вообще,