Долой возраст, к чёрту дом! - Тим Бауэршмидт

Чувствуя себя не в своей тарелке, Норма посмотрела на Тима, ожидая, что он придет ей на помощь. Она была готова к новому приключению, но не знала, что заказать. «Мам, ты когда-нибудь пробовала джин-тоник?»

«Нет, не припомню», – ответила она.

«Тогда давайте с него и начнем», – попросил он нашу новую знакомую. Изысканным блюдам, казалось, не было конца, а напитки, которые готовила Аманда во время фуршета, становились все более и более экзотическими. Честно говоря, для Нормы все было «экзотическим», даже первый в ее жизни джин-тоник. Мы узнали, что Аманде нравилось не столько смешивать коктейли, сколько сочинять музыку. Она надеялась однажды записать саундтрек к фильму. Что ж, у каждого своя история.

В 10 часов бар на «клубном» этаже закрывался, но нам было так весело, что Норма едва ли заметила, что пропустила то время, когда обычно ложилась спать. Практически все уже разошлись по своим комнатам либо отправились в другие бары отеля. Мы допивали свои коктейли и болтали с Робином и Амандой.

Мы практически пожелали им спокойной ночи и удалились в номер, как вдруг Робин незаметно подошел к нам сзади и положил перед нами поднос, на котором красовался небольшой шоколадный ромовый пирог, украшенный вишенками, взбитыми сливками и двумя горящими свечами. На подносе шоколадной глазурью было написано «С днем рождения, Лео».

Я затаила дыхание и зажала рот рукой. Горящие свечи озарили лицо Нормы, становясь еще ярче в отражении ее очков. Это было преподнесено так неожиданно, внезапно, но с такой чуткостью, что мы не смогли сдержать слез. Увидев эту картину, расплакались даже служащие отеля. Преисполненные чувств, мы наклонились вперед, набрали воздуха в грудь и задули свечи.

Со смерти Лео прошло практически девять месяцев, а мы были так заняты и так изменились за это время, что нам некогда было оглянуться назад. Этот простой жест заставил нас остановиться на мгновение, вспомнить о Лео и оплакать нашу потерю. Позже Тим, на глаза которого снова навернулись слезы, прошептал мне: «Я впервые видел, как мама плакала из-за смерти отца. Какой чудесный подарок!»

Тим

К тому моменту, как мы пересекли границу Джорджии, мы все уже давно перестали сопротивляться судьбе и научились с радостью принимать все, что она предлагала нам. Поэтому, когда одна из наших подписчиц из Мариетты, штат Джорджия, пригласила нас на обед во дворе своей гостиницы в Саванне, мы согласились.

Торен моя мама понравилась с первого же взгляда. А когда мы рассказали ей о том, что 31 марта маме исполнится 91 год, она пригласила нас погостить у нее и ее сына Эйдена и вместе отметить мамин день рождения на площади Мариетты. Торен хотела, чтобы этот день стал для мамы особенным, поэтому она собиралась подключить всю округу к нашему празднованию.

У нас с Рейми особо не было идей, как отметить мамин день рождения. В лучшем случае, мы надеялись, что у нас получится организовать все так, чтобы не отмечать его в одиночестве на парковке где-то посреди дороги. Мы спросили маму, хочет ли она отпраздновать свой день рождения с Тореном и Эйденом в Мариетте. «Конечно», – ответила она, замешкавшись лишь на миг.

Наш фургон нуждался в ремонте, поэтому мы приехали на день раньше и оставили его в ближайшем сервисе. Мы собрали в небольшую сумку вещи и умывальные принадлежности и отправились к дому Торен, где планировали остановиться на пять дней. Несмотря на то что мама согласилась, казалось, она чувствовала себя некомфортно, когда мы добрались до места. Когда она отказалась принять душ в гостевой ванной, я спросил у нее, что происходит. «Я никогда не мылась в чужой ванной», – сказала она, слегка смутившись. Конечно, я предполагал, что за всю свою совместную жизнь родители редко путешествовали и, скорее всего, никогда не гостили у незнакомых людей.

Следующим утром мы припарковали джип в нескольких кварталах от площади Мариетты, где, по словам Торен, нас должен был кто-то встретить. Мы заметили красно-белый «Шевроле» 1955 года, на зеркале заднего вида болталась игрушка в виде игральных костей, а голубоватый дымок из выхлопной трубы свидетельствовал о том, что старый двигатель сжигает масло. «Должно быть, это за нами», – сказал я своим попутчицам.

Ленни, наш водитель, широким жестом отворил заднюю дверцу машины и помог маме забраться внутрь. Он был предельно осторожен, словно боялся, что от соприкосновения с велюровой обивкой потолка ярко-красного цвета с маминой головы ненароком слетит тиара. Когда он закрыл дверцу, машина заглохла. Он отчаянно давил на педаль газа и крутил ключ в замке зажигания, но, кроме сильного удара и появления небольших клубов дыма, ничего не произошло. Однако в конце концов двигатель завелся, и мы рванули вперед, снова заглохнув на перекрестке, на расстоянии всего лишь в один квартал от конечного пункта назначения.

«Предложить ему подтолкнуть машину? – прошептал я Рейми, которая сидела рядом со мной на заднем сиденье. – После этого поворота дорога идет под горку до самой площади».

Рейми эта идея пришлась по душе, но не успели мы заговорить о ней, как машина снова завелась. Мы свернули и поехали вниз по улице к местному популярному ресторану «Marietta Local», в котором собирались отобедать. Перед ним царил настоящий ажиотаж. На обочине были припаркованы полицейская машина и пожарный грузовик, на тротуаре стояли сотрудники ресторана в синих униформах и сотни взволнованных почитателей Нормы. Улица наполнилась пурпурными, розовыми и зелеными воздушными шариками. Два чирлидера баскетбольной команды «Атланта Хокс» размахивали помпонами около главного входа. На обочине стояла толпа журналистов с камерами, микрофонами и блокнотами.

«Во что мы ввязались?» – прошептал я. Перед нашими глазами разворачивался такой спектакль, который я никак не ожидал увидеть, я боялся, что для нас это будет уже слишком. Едва мы помогли маме выбраться из машины, как ее кресло схватила дружелюбная толпа, увлекая ее за собой. Все, что мы с Рейми могли сделать, – это освободить проход и надеяться, что моя мама справится с таким количеством внимания. Мы оба были удивлены, увидев, как прекрасно она держалась.

И это была моя мама, скромная, тихая женщина, которая всю свою жизнь старалась никогда никому не доставлять беспокойства. Обычно они с папой отмечали свои дни рождения в сетевом кафе «Applebee’s» в Мичигане, в 25 милях от их дома в Преск-Айле. Там они заказывали ранний ужин. А мы с Рейми звонили из любой точки мира, чтобы спеть им песенку «С днем рождения» и узнать, что они собираются есть. В нашей семье мы никогда не придавали большого значения дням рождения. «Ты просто становишься на год старше», – говаривал мой папа. Для нас с сестрой мама пекла именинные пироги, но мы никогда не справляли дни рождения так, как было заведено во многих других семьях, мы не приглашали толпу других детей, как делали многие наши ровесники.

Мама всегда отказывалась от похвалы и внимания, она чаще отдавала заботу и любовь, чем получала их. Она прожила 91 год, но какой бы срок ей ни был отведен, свои последние дни она решила провести, путешествуя на собственных условиях. И казалось, что целый город не хотел отпускать ее, пока она не насладится праздником в свою честь.