Крестоповал. Война совести - Альберт Байкалов

– Но он раньше выехал, – не поняла, о чем речь, Марта.

– Так-то оно так. – Соглашаясь с ней, Матвей вновь тронул машину вперед. – Только как он в доверие к старообрядцам вошел? Сымитировал аварию и попросил помощи?

– Почему так решил? – не поняла Марта.

– У него машина сильно разбита, – пояснил Матвей.

Он выехал на улицу, образованную двумя рядами домов, проехав первый двор, остановился у следующего. Этот располагался по соседству с тем, где стоял уже знакомый Матвею «КамАЗ».

Заглушив двигатель, он толкнул дверцу и вышел на улицу.

* * *

Постанывая и жмурясь от боли, Хвастун забрался на сиденье рядом с водителем. Собственно, на нем он и ехал до аварии. Помогавшие ему Никита Лукич и Леонтий заботливо прикрыли дверцу. Это было кстати. Скорее всего, ребра у Хвастуна были сломаны по-настоящему, поэтому закрыть за собой дверцу он без мучений не мог. Адская боль молнией била куда-то в бок, оттуда отдавала в грудину и, сковывая дыхание, под лопатку.

«Как же дальше быть?» – устраиваясь на сиденье, думал он, с досадой кусая губу.

– Ну что, потихоньку за нами езжайте! – сказал Леонтий.

– Хорошо, – с готовностью кивнул из-за руля Клим.

Трогая машину вслед за отъехавшим от обочины «КамАЗом», Клим спросил:

– Ну а теперь рассказывай, шеф, как такое случилось?

– Так все и было, – поморщился от тряски Хвастун. – Свищ в козу врезался.

– Я, когда тебя увидел, ненароком подумал, что ты так себя сам разукрасил, – цокнул языком Клим. – Думаю, вот дает Хвастун, ради дела на такие жертвы решился!

– Врагу такого не пожелаю, – сквозь стиснутые зубы проговорил Хвастун, про себя пожалев, что сказал насчет козы.

Машину трясло, и ему было больно. На каждой кочке он вскрикивал, а из глаз летели искры.

Клим сбавил скорость и поехал медленнее:

– А где эти два друга?

– Которые? – Хвастун, занятый болью, не сразу понял, о чем речь. – Свищ с Жаканом? Пешком дальше ушли. Я им велел лагерь разбить у озера, которое ближе к деревне.

– А найдут? – засомневался Клим. – Одно дело – карта, другое – реальная местность.

– Найдут, – заверил Хвастун. – Там совсем близко. Да и ориентир хороший, река.

– Как думаешь, не подведут? – Клим испытующе посмотрел на Хвастуна.

– Нет, – уверенно заявил тот.

– А вдруг? – не унимался Клим.

– Успокойся. – Хвастун сделал недовольное лицо.

– Ты водку им показывал? – продолжал допрос Клим.

– Отдал, – спокойно ответил Хвастун.

– Кому? – ужаснулся Клим.

– Медведям! – разозлился Хвастун. – Им, конечно.

– Чего?! – изумился Клим. – Зачем? Они же все завалят!

– Не завалят, – цокнул языком Хвастун. – Все, что от этих двоих кретинов требуется, – это явиться по моей команде в деревню.

– Ну и заявятся, если дойдут, два овоща, что дальше? – не унимался Клим.

– Дальше я все сам сделаю, – глядя на ехавший впереди «КамАЗ», тихо ответил Хвастун.

Клим удивился:

– Как это сам? Ты же чихнуть не можешь! Я ребра ломал, знаю, что это такое.

– За меня не волнуйся, – заверил его Хвастун.

– Оружие где? – Клим бросил на него быстрый взгляд.

– В Караганде! – продолжал злиться от назойливости Клима Хвастун. – Обрез отдал Жакану. Волына Гвоздя у Свища.

– Не узнаю я тебя, Хвастун, – поежился Клим.

– А как бы ты на моем месте поступил? – Хвастун зло посмотрел на него. – Я же не знал, что так все выйдет. Хотел раньше вас приехать, лично все осмотреть, этих уродов там оставить, а потом уже вернуться и подстроить на дороге аварию. Думал, наеду на дерево, и все. А оно видишь, как вышло? Чуть на самом деле не расшиблись.

– Ты мне так и не сказал, как действовать будем? – продолжал засыпать вопросами Клим.

– Как действовать? – щурясь от встречного ветра, повторил вопрос Хвастун. – Позвоню этим оболтусам, чтобы, например, ранним утром заявились, и начнем. Сгоним всех на улицу и первым делом отберем телефоны. Потом начнем работать с Берестовыми. Будут молчать, станем избивать жителей.

– А как ты это стадо в кучу соберешь, если в каждом доме ружье? – резонно заметил Клим. – Они все охотники и рыбаки. Я, пока с ними ехал, пацаны мне рассказали.

– Просто подожжешь один из домов или сеновал какой, – следя за реакцией Клима, заговорил Хвастун. – Мало ли чему там гореть? Как народ сбежится, так и начнем.

– Голова! – с восхищением посмотрел на него Клим.

«Что бы ты сказал, узнав о реальном плане! – повеселел Хвастун. – Но пока не время, а то захнычешь или вообще сбежишь».

– Зря ты водку отдал, – завел старую пластинку Клим.

«Не твоего ума дело!» – подумал про себя Хвастун, а вслух сказал:

– Брось, все нормально будет!

Впереди появилась деревня. Она располагалась на склоне небольшой возвышенности, у реки и представляла собой одну-единственную улицу с десятком изб, хозяйственными постройками и огородами, над которыми высились два колодца-журавля. С одной стороны было свежевспаханное поле, с другой – лес, казавшийся в это время суток черным. Хвастун увидел, как в центре собираются люди. Он знал: Берестовых здесь ждали. Едва «КамАЗ» встал у дома с высоким забором, как его обступили мужчины и женщины. К встрече заокеанских родственников в деревне подмели даже улицы. Хотя Хвастун допускал, что у старообрядцев это в порядке вещей. Он уже знал, что они моют свои дома не только внутри, но и снаружи.

Придерживая бок, Хвастун выбрался из машины и огляделся. Повсюду была видна рука хозяина. Все ровненько, покрашено и чисто. Ни тебе покосившихся заборов, ни пьяных под ними. В аккуратных палисадниках черемуха и сирень в цвету. Аромат аж голова кругом. Дома словно игрушечные. Собравшийся народ больше походил на какой-то фольклорный ансамбль. Нарядные женщины были сплошь в сарафанах. На головах платки и кокошники. Все как один бородатые мужчины в подпоясанных рубашках…

Озираясь по сторонам, Никита Лукич шел ко двору, раскланиваясь во все стороны. Рядом семенила жена. Следом дети. Выгрузкой багажа руководил какой-то конопатый парень в кепке-бейсболке с длинным козырьком.

Леонтий каждого встречающегося на пути тут же представлял. Пока шло знакомство, Хвастун с Климом сиротливо стояли у машины. Наконец к ним обернулся Леонтий и махнул рукой:

– А вы чего же, гости дорогие?!

Взор сельчан обратился к приезжим.

– Кто таков?.. А чего это все лицо побито?.. – настороженно зашуршала толпа.

– Это Клим Алексеевич и начальник евонный Сергей Аркадьевич, – громко, так, чтобы все слышали, объявил Никита Лукич. – Очень в дороге пособили.