Тайна пансионата «Уют» - Владимир Колабухин

— И что же, — нахмурился Глазунов, — ты решила «ночной бабочкой» сюда впорхнуть?

Он тут же ощутил на себе её протестующий взгляд, но стойко выдержал его, и тогда по лицу Наташи скользнула лёгкая улыбка.

— Нет, Володя. До такой жизни я ещё не скатилась.

Оба и не заметили, как перешли на более близкое обращение друг к другу.

Глаза Наташи потемнели.

— Да, не скатилась, — глухо повторила она. — А вот на другой лёгкий заработок клюнула. Второй-то хозяин «Уюта», его здесь у нас Профессором зовут, в своём отвратном деле действительно профессор. Он химик. И химик отличный. Вот и надумал организовать здесь лабораторию. Поначалу всё пилюли, мази и кремы готовил для любовных утех клиентов «Уюта». Проглотят они пилюльку, и такая у всех страсть разыгрывается, не удержать…

Наташа спохватилась, залилась румянцем.

— Ничего, ничего, не парься, — успокоил Глазунов, хотя почувствовал, что и сам покраснел. — Сыпь дальше, если нельзя без подробностей.

— Ну вот, — не сразу продолжила Наташа. — Доходов от всего этого Шеф и Профессор получали немало. Но велики были и расходы — на ту же охрану, например. Здесь ведь такие братки работают — в момент любому голову оторвут. Все бывшие боксёры, борцы, каратисты…

И Профессор задумал заняться производством наркотиков. Да не из маковой соломки или опия-сырца, что тоже требует больших затрат на их закупку у торговцев. Он решил получать их из другой, более доступной органики путём её синтеза. Пришлось Шефу рискнуть всем состоянием. Ведь нужно было приобрести соответствующие компоненты и оборудование.

Профессор всё достал. На взятки не скупился. А когда понадобился в лабораторию помощник, выбрал меня — как лучшую его ученицу на факе.

Наташа вновь умолкла, словно вспоминая, как это случилось. Глазунов тоже молчал, чтобы не сбить её с мыслей.

— Это сегодня я так обо всём этом знаю, — продолжила рассказ Наташа. — А когда в конце прошлого года Профессор предложил поработать с ним в лаборатории, я и подумать не могла, к чему это приведёт. Обрадовалась, что такой учёный человек остановил свой выбор на мне и что дополнительно к стипе смогу получить ещё немалые деньги.

Глазунов снова вытянулся на матрасе.

— Но готовить наркотики… Как ты могла? — произнёс он с досадой.

— Сначала только мазь и кремы. И то — лишь отдельные их компоненты, даже не догадываясь, для чего они Профессору. Окончательную доводку препаратов он всегда проводил сам. Так же обстояло дело и с наркотиками. Я лишь выполняла его указания: по одному ему известной рецептуре готовила растворы, смеси, порошки да ещё промывала и стерилизовала приборы и посуду…

Это уже позднее догадалась, что к чему. Тогда, когда увидела, с какой жадностью собирает он каждую крупицу, каждый миллиграмм конечного продукта, с какой циничной расчётливостью подсаживает на него клиентов «Уюта» и с какой жёсткостью установил охрану лаборатории.

Когда всё поняла и многое узнала, попробовала объясниться с ним, но было уже поздно: он лишь усмехнулся, сказал, что обратной дороги у меня нет. С того дня он полностью изолировал меня. Так я и с институтом рассталась. А потом стал кадриться с домогательствами. И однажды, а точнее в тот день, когда мы впервые встретились с тобой, он неожиданно появился в моей комнате. Видно было, что уже не владеет собой…

Я не стану рассказывать, как мне удалось вырваться от него и бежать… Мне очень повезло тогда, что встретила тебя с твоими друзьями на дороге. Но вот что будет с нами сегодня?..

Наташа потупилась, замолчала.

Глазунов, удивлённый её рассказом, тоже не мог вымолвить ни слова.

Она вдруг резко отвернулась, наклонилась и что-то достала из выреза платья на груди.

— Вот, проглоти скорей! — протянула она ему белую таблетку.

— Что это? — изумился Глазунов. — Зачем?

— Так надо. Иначе тебя здесь могут сломать.

— Лекарство от страха?

— Нет, от безволия. Профессор с Шефом, конечно, попытаются выведать всё, что тебе стало известно о них. Могут воздействовать психотропными средствами.

— Я просто не приму их зелье!

Наташа усмехнулась.

— А дышать ты будешь?

— ?!

— Профессор сумел изготовить такой аэрозоль, что любой человек, вдохнувший его, превращается в безвольное, но чрезвычайно внушаемое существо. Говорил, что с помощью этого аэрозоля сможет наконец осуществить свою давнюю мечту — повелевать всеми, прийти к абсолютной власти.

— Бред какой-то! — снова подивился Глазунов. — Он что же — рвётся в диктаторы?

— Не знаю, не знаю… Но вот устроить тебе какую-нибудь гадость он может. Так что проглоти таблеточку. Она из числа тех нейтрализаторов, которые Профессор изготовил специально для себя.

Наташа поднесла таблетку к его губам. Он уклонился.

— Я думаю, мой разум и воля будут сильнее любой его таблетки… Кстати, у самой-то ещё есть такая же?

— Нет, и эта случайно досталась. Профессор как-то уронил флакон — таблетки и рассыпались. Одна закатилась за шкаф. Я заметила, потом и припрятала на всякий случай. Вот этот случай и наступил. Может, в нём наш последний шанс… Тебе-то будет легче выбраться отсюда, если уцелеешь. А я стану ждать тебя… Теперь знаешь, что надо сделать. В одиночку нам не справиться с Профессором.

— Ты мне о нём ничего толком и не сказала. Кто он в действительности?

Наташа собралась ответить, но в коридоре послышались торопливые шаги, щёлкнул замок, распахнулась дверь…

Глазунов не успел и глазом моргнуть, как его сбросили на пол.

— В чём дело? — недовольно спросил Беса Шеф, отставляя в сторону бокал со своим любимым мускатным вином. Бес вытянулся у двери.

— Охрана задержала в парке одного типа. Перелез через ограду.

Шеф заёрзал в кресле, встревоженно перевёл взгляд на Профессора. Тот тоже оторвался от шахматной доски, досадливо бросил:

— Что за тип — выяснили?

Бес на секунду замялся.

— У него удостоверение журналиста.

Он достал из внутреннего кармана френча тиснёные золотом красные корочки, шагнул к шахматному столику.

— Вот! — Бес осторожно положил удостоверение на лакированную крышку.

— «Голос Приволжья», — прочитал Профессор, нахмурившись. — Глазунов Владимир Николаевич, корреспондент…

Снова пошлёпал губами, призадумался, потом с интересом взглянул на фотографию хозяина документа.

— Занятно! Не тот ли, что был с Наташей в сквере?

Бес кивнул.

— Он самый. Жаль, что там же не прикончил его. Может, сейчас провернуть это дело?