Везунчик Леонард. Черный Корсар - Владимир Корн

– Именно. И что, он вам не нравится?

– Нет. – И я был категоричен. – Тут афоризм про чувство меры подходит куда больше, чем в случае с виконтом и бумагой.

Алавир неожиданно насупился, как будто я задел его за живое.

– Пойду подготовлю все к тому, чтобы выкинуть это барахло за борт, – сказал он.

– Оставьте с десяток листов меди на всякий случай.

– Хорошо, капитан.

– Лео, твоей расточительности иногда я поражаюсь до глубины души! – заявил Головешка, едва только Алавир спустился с мостика.

– И что тебе больше жалко, бумагу или жесть?

– Я совсем не о них, – поморщился он.

– И о чем тогда?

– Вот о чем. Зачем ты им сказал, что они могут забрать себе нашу долю из той добычи, которую награбят по пути на Терессу? – И Тед подбородком указал на отдаляющиеся от нас корабли.

– Им еще надо суметь хоть что-то награбить.

– Ну а вдруг они встретят груженный золотом купеческий караван?

– Все награбленное ими золото будет полностью им и принадлежать, поскольку они же его и награбили.

– Вот и я о том же, – печально вздохнул Головешка. – Не думаешь о себе, так хотя бы о своих людях подумай. Они-то почему должны страдать?

– Иди лучше помоги выкинуть все за борт, страдалец, – отправил я его на палубу, где уже вовсю кипела разгрузка.

– Быстро у нее получается, – сказал я Рейчел, глядя на Мэри, которая ходила по палубе взад-вперед, безуспешно пытаясь обратить на себя внимание Головешки.

Теодор, как это частенько с ним бывает, перехитрил самого себя. Он, по возможности отлынивавший от любого занятия, связанного с физическим трудом, пристроился к разгрузке бумаги, решив, что выкидывать ее будет легче. И просчитался. Медные листы выбрасывали за борт, взявшись за каждый из них вчетвером, в то время как пачки бумаги – поодиночке. Головешка быстро выбился из сил, но для того чтобы устраниться, нужна была веская причина, которую ему все не удавалось найти. И потому он то и дело поглядывал на мостик в надежде, что я его позову. Но я был безжалостен: нечего отлынивать, когда на корабле аврал!

– Что именно у Мэри получается быстро? – не поняла Рейчел.

– Да она же на глазах вширь растет!

– Ты, Лео, не из болтливых, и потому я скажу: еда ей мало помогает, вернее, не помогает совсем. Это маленькие женские хитрости: Мэри специально подложила, где надо.

– То-то я смотрю, что одна половинка пониже спины у нее заметно больше другой! Я еще подумал, что как-то неравномерно она в стати прибавляет.

– Ой, и верно! Торопилась, наверное. Пойду с палубы ее уведу, пока кто-нибудь еще не заметил. Так, – остановилась Рейчел на полушаге, – а чего это ты туда пялишься?!

Оправдаться мне было легко.

– Никуда я не пялюсь. Сама же знаешь, какое у меня зрение. Тут не захочешь, а увидишь. – И чтобы закончить разговор, крикнул: – Теодор, молнией на мостик!

Все-таки старый боевой товарищ, к тому же когда-то жизнь мне спас. Головешка, который донес очередную пачку до самого борта, вместо того чтобы метнуть в воду, тут же выронил ее из рук. Она угодила кому-то на ногу, но приглушенные проклятия Тед слушал уже рядом со мной, настолько быстро здесь оказался.

Новый день для меня тоже начался с крика. Правда, на этот раз в каюту никто не ворвался, но вопль матроса в «вороньем гнезде» был настолько громок, что сон слетел с меня мгновенно. Тем более вопил он не что-нибудь, а «Земля! Земля на горизонте!».

Земли на горизонте быть не должно. С ней нам предстояло встретиться только через несколько дней, когда «Морской орел» приблизится к череде Гнологалайских островов, чтобы пройти этот архипелаг единственным судоходным проливом. И это был самый короткий путь на Терессу.

Голос этот никогда прежде мне не приходилось слышать, но я понял сразу – он принадлежит Райану. Нет, ну а кому же еще, если тот у нас бессменный впередсмотрящий? Бессменный он вовсе не в связи с тем, что обладает чудесным, как у меня самого, зрением – причина была в другом. Алавир за что-то его невзлюбил и подменял другим матросом лишь для того, чтобы Райан мог поесть и изредка поспать. Сам я в их отношения не вмешивался, поскольку наш шкипер знает его куда лучше меня, а воспитательные меры бывают иногда весьма жесткими.

Спать я лег уже на рассвете, когда отстоял ночную вахту. Самую трудную из всех, именно потому ее и называют собачьей. Чтобы все видели, что не отлыниваю, держу вахты наравне со всеми, и даже более того. Справедливости ради, вахта моя не была самостоятельной, я дежурил вместе с опытным Стерком, но сам факт должен был говорить команде корабля о многом.

– Точно земля? – услышал я крик Алавира, уже находясь на палубе, куда выскочил полуодетым.

– Точно! – донеслось сверху. – Судя по всему – остров.

Одиноких островов в той части моря, где мы находились, тоже быть не должно. Не далее как этой ночью я лично изучал карту. На проложенном нашим навигатором курсе и даже в дне хода от него никаких клочков суши не наблюдалось. Одного взгляда мне хватило понять – Райан не ошибся. Это была земля, и это был именно остров. И тогда мне вспомнились слова Алавира, сказанные несколько дней назад: «Знаете, господин капитан, что-то меня одолевают сомнения в способностях виконта как навигатора».

– И в чем именно они заключаются?

– Знать бы самому, в чем именно. Признаться, я в астрономической навигации совсем не силен, но путать такие понятия, как параллакс и эклиптика, человеку сведущему непозволительно.

На всякий случай я тогда кивнул: все так и есть. Хотя даже приблизительно не понимал, о чем вообще идет речь.

– Возможно, Алавир, вы слишком требовательны? Все-таки, как он сам говорил, особого опыта у него во всем этом нет. Наберется его, заматереет… К тому же до сих пор у нас проблем не было.

– До сих пор мы шли в прямой видимости берега, и в этом случае, чтобы определить место корабля, достаточно двух пеленгов. Но что будет потом, когда мы выйдем в открытое море?

Вспомнив слова Алавира, я посмотрел на самого виконта. Дю Эскальзер то и дело переводил взгляд с карты на остров и обратно. И выражение лица у него менялось с недоумевающего на удивленное.

От громкого крика Райана на палубу высыпали все. Даже те, кто, подобно мне, отдыхал после несения ночной вахты. Часть из них поднялась на мостик, а те, кому бывать на нем без разрешения не положено, столпились рядом. И все они оживленно переговаривались: все-таки каждая встреча для моряка с землей – нечто особенное. Тем более встреча такая нежданная.

– Где мы сейчас находимся? – спросил я у Антуана.

– По счислению, здесь, капитан. – И он как истинный навигатор указал точку на карте не пальцем, а кончиком остро отточенного карандаша. – Солнце сейчас в зените, и потому определить более точное место нашего корабля пока не представляется возможным. Через некоторое время светило опустится ниже над горизонтом, и тогда я определюсь точнее. – Виконт жестом указал на приготовленные им загодя на штурманском столе всяческие астролябии, буссоли и другие приборы пока непонятного мне предназначения. – Предыдущие исчисления по звездам, как вы сами знаете, я делал на вашей вахте. Затем вы уже сами ставили на карте отметки с учетом скорости корабля, после чего это делал сменивший вас господин шкипер.