История Киева. Киев советский. Том 2 (1945—1991) - Виктор Киркевич

отказался его подписать». И это его документально подтвержденное упорство затормозило публикацию кошмарного обращения в газете «Правда», и, по выражению Б. М. Сарнова, «Смерть, уже занесшая свою косу над головами миллионов людей, отступила»…

В 1954 году Эренбург написал повесть «Оттепель», давшую название целой эпохе в советской истории, а через три года – «Французские тетради» – эссе о французской литературе, живописи и изящные переводы из Йохима Дю Белле. Свои мемуары «Люди, годы, жизнь» об интересных и значительных людях, встреченных им в жизни, Эренбург начал в 1958 году. Приступая к этой работе, он говорил: «Я сажусь за книгу, писать которую буду до конца своих дней». К апрелю 1960-го он передал рукопись первой книги мемуаров в «Новый мир». Из нее читатели узнавали о многих именах впервые, что дало толчок развитию самиздата – по рукам стали ходить сборники упомянутых им поэтов и писателей. Пока Хрущев оставался у власти, главы из мемуаров «Люди, годы, жизнь» продолжали печататься. Полный текст всех семи книг появился только в 1990 году. Для меня, автора, в 1963–1964 годах, когда я работал в геологических экспедициях, эти три томика были постоянными спутниками в рюкзаке. Могу и сейчас спустя десятилетия заявить: первые понятия о творческой интеллигенции, мои эстетические и духовные привязанности формировались благодаря чтению мемуаров Еренбурга. Одну из своих книг я так и назвал: «Люди, годы, жизнь».

До конца жизни Илья Эренбург вел обширную общественную деятельность. Он писал: «Я – русский писатель, а покуда на свете будет существовать хотя бы один антисемит, я буду с гордостью отвечать на вопрос о национальности: «Еврей». Мне ненавистно расовое и национальное чванство. Береза может быть дороже пальмы, но не выше её. Такая иерархия ценностей нелепа. Она не раз приводила человечество к страшным бойням. Я знаю, что люди труда и творчества могут понять друг друга, даже если между ними будут не только тираны, но и туманы взаимного незнания. Книга тоже может бороться за мир, за счастье, а писатель может отложить рукопись, ездить, говорить, уговаривать, спорить и как бы продолжать недописанную главу. Ведь писатель отвечает за жизнь своих читателей, за жизнь людей, которые никогда не прочтут его книг, за все книги, написанные до него, и за те, которые никогда не будут написаны, когда даже имя его забудут. Я сказал то, что думаю о долге писателя и человека. А смерть должна хорошо войти в жизнь, стать той последней страницей, над которой мучается любой писатель. И пока сердце бьется – нужно любить со страстью, со слепотой молодости, отстаивать то, что тебе дорого, бороться, работать и жить – жить, пока бьется сердце…»

Этому утверждению я, Виктор Киркевич, остаюсь верным и по сей день, несмотря на возраст, перенесенные тяжелые операции и инвалидность!

Эренбург и в старости остался собой – неуживчивым, запальчивым, всегда готовым вступить в спор – единственным разрешенным в СССР космополитом. О его личной жизни почти ничего не известно, и это к лучшему. В противном случае и этот замечательный человек стал бы достоянием тупых домыслов и развесистых публикаций. Впрочем, домыслов о его жизни и без того хватит на несколько толстых томов.

Скончался Илья Эренбург после длительной болезни 31 августа 1967 года и был похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве. Проститься с писателем пришло около 15 тысяч человек.

Братья Фрийдлянды, или Что общего у Эрнеста Хемингуэя с Киевом

В самом сильном романе Эрнеста Хемингуэя – «По ком звонит колокол», есть персонаж с русской фамилией Карков. Под этим псевдонимом выведен знакомый писателя – киевлянин Михаил Кольцов (настоящее имя – Мойсей Фрийдлянд). Напомню: в романе показаны события гражданской войны в Испании. Герой – американец Роберт Джордан, сражающийся за республиканцев (в нем легко угадывается сам писатель), знакомится с Карковым.

М. Е. Кольцов

Хемингуэй комментирует: «Карков – самый умный из всех людей, которых ему приходилось встречать. Сначала он ему показался смешным – тщедушный человечек в сером кителе, серых бриджах и чёрных кавалерийских сапогах, с крошечными руками и ногами, и говорит так, точно сплёвывает слова сквозь зубы. Но Роберт Джордан не встречал ещё человека, у которого была бы такая хорошая голова, столько внутреннего достоинства и внешней дерзости и такое остроумие». Михаил Кольцов был легендарным журналистом. Его очерки и репортажи из «горячих точек» планеты гремели на всю страну.

Кольцов родился в Киеве 31 мая 1898 года. Семья жила на Подоле, в небольшом доме возле Контрактовой площади – ул. Межигорская, 3/7 (угол Спасской). В нем на первом этаже располагался собственный обувной магазин отца. Спустя несколько лет семья переехала в Белосток, но вскоре вернулась в Киев, поселившись на ул. Кузнечной (Горького), 17. Родители отдали сына учиться во 2-е реальное училище. Уже тогда он проявил незаурядные литературные способности, затеяв издание рукописного журнала. Там же учился и его брат Борис, впоследствии карикатурист, известный под фамилией Ефимов. О нем позже!

Осенью 1916 года Михаил отправился в Петроград, где стал студентом психоневрологического института. Тогда же он начал сотрудничать с журналом «Путь студенчества», где, между прочим, опубликовал интервью с Александром Керенским (!)… После отречения Николая ІІ вчерашний студент сотрудничал с газетой «Известия» (именно той), а в 1918-м по линии Кинокомитета отправился в Смоленск «для производства фотографической и кинематографической съёмки» мирных переговоров между советской Россией и независимой Украиной. Затем переговоры перенесли в Киев, благодаря этому Михаил повидался с родителями и младшим братом. Жизнь в родном городе понравилась ему, и он решил остаться. Благоприятное время было при гетмане Павле Скоропадском. Но, когда при очередной смене власти Кольцова едва не расстрелял ночной патруль, он предпочел вернуться в Москву. Там в 1923 году он стал основателем и первым главным редактором знаменитого еженедельного иллюстрированного журнала «Огонек», который благодаря Кольцову быстро привлек интерес миллионов – тираж с 20 тысяч экземпляров поднялся до 500 тысяч! Но Михаил на этом не успокоился. Он основал ЖУРГАЗ (журнально-газетное объединение), издававший одно за другим новые периодические издания – «За рулем», «Крокодил», «Литературная газета», «За рубежом», «Советское фото», «Женский журнал», «Театр и драматургия» и другие. Все они существовали долго, а некоторые издаются до сих пор, сохранив, в большинстве своем, прежние названия. Кстати, популярнейшую книжную серию «Жизнь замечательных людей» также издавал ЖУРГАЗ, как и не менее знаменитое «Литературное наследство»… Так уж получилось, что Кольцов оказался основателем практически всех ведущих медиа-брендов и тогдашней, и нынешней России!

6 августа 1936 года Кольцов отправляется на полтора года в Испанию, где знакомится с Хемингуэем. При их первой встрече киевлянин, по словам американского писателя, был с ним «оскорбительно вежлив». Но