Желанная - Ольга Герр

— В чем дело, Никлас? — спросила у молодого человека. — Торвальд занят и вместо него моим учителем будешь ты?

Никлас молча отвел глаза. Вид у него был как у брошенного щенка — такой же несчастный.

— Оставьте мальчишку, миледи, — ко мне обратился пожилой воин. — Ему запретили говорить с вами. Вашим учителем буду я. Мое имя Расмус.

— Но все зовут тебя старый хрыч, — хохотнул Никлас.

— Тебе вроде приказано молчать, — Расмус замахнулся на него плеткой.

— Мне запрещено говорить с миледи, но не с тобой, старый хрыч, — юноша ловко увернулся от удара и подмигнул мне.

Какой он еще ребенок! Хорошо бы его увлечение мной было несерьезным и поскорее прошло.

Марта была уже оседлана, но я, увидев ее, занервничала. Расмус успокоил:

— Марта славная лошадка, миледи. Просто не давайте ей почувствовать себя главной, и она будет послушной как ягненок.

Новый учитель оказался милосерднее предыдущего. Будь его воля, он бы прокатил меня по полю, придерживая лошадь за поводья. Но так я ничему не научусь, а потому я заставила его дать мне полноценный урок.

Мы выехали после обеда и катались до вечера. В этот раз тело болело меньше. Разве что копчик ныл, но это можно перетерпеть. Просто буду подкладывать дополнительную подушку, когда сажусь. Вернулись как раз к ужину. Времени едва хватило на переодевание.

Тем вечером на ужин я отправилась не одна — Ивар захотел пойти со мной. Я не смогла отказать сыну и, отпустив няню, взяла мальчика с собой, не будучи уверенной, что поступаю правильно. Я давно заметила: детей младше пяти лет на общем ужине не бывает. Возможно, с этим связано какое-то правило, но когда голубые глаза сына смотрели умоляюще, я таяла как воск на горящей свече. Этот ребенок вил из меня веревки!

Держа в руке теплую ладошку сына, я вошла вместе с ним в зал. На нас посматривали искоса, о чем-то перешептывались за нашими спинами, но открыто никто не возразил. И вскоре я поняла почему: люди ждали реакции тойона.

Я внутренне собралась, наблюдая, как Тор поворачивается в нашу сторону. Ожидала встретить хмурый взгляд и услышать замечание, но мужчина улыбнулся. Ивар высвободил ладошку и вприпрыжку побежал к Торвальду. Тот, подхватив его на руки, подбросил к потолку. У меня сердце болезненно сжалось, а Ивар залился радостным смехом. Странно было видеть, как эти двое ладят, но я солгу, если скажу, что мне это не нравилось.

Проблема с присутствием Ивара на ужине разрешилась сама собой. Тойон был не против, а значит все остальные тоже согласны.

Во время трапезы Ивар сидел у меня на коленях — ребенку не место за мужским столом рядом с воинами. Я кормила его похлебкой и попутно говорила с Ингрид.

— Скажи, — обратилась к девушке, — поиски убийцы Вила возобновились?

— С какой стати? — удивилась она.

— Ну, как же… Меня оправдали боги. Неужели не будут искать виновного?

— В этом нет нужды, — отмахнулась она. — Может, боги и решили, что ты достойна жизни, но никто не сомневается, что убийство Вила твоих рук дело. Почему за твой грех должен отвечать кто-то другой?

Я захлопала глазами, переваривая новость. Уверенность местных в моей виновности не сломить. Ну и пусть думают, что хотят. Главное, чтобы ко мне не лезли. В конце концов, у самих руки по локоть в крови. Ингрид вон с удовольствием носит браслет, снятый с какой-то несчастной погибшей девушки, и не стесняется. Правда, она, скорее, исключение, другие не особо жалуют выловленные из моря украшения.

Остаток ужина прошел спокойно. Едва все поели, мужчины сдвинули столы к стенам и постелили посреди зала шкуру огромного медведя. Что-то намечалось.

Двое воинов вывели под руки женщину со спутанными, падающими на лицо волосами, и в памяти сразу всплыла наша с Тором «свадьба». Неужели?.. Но нет, мужчины помогли женщине сесть на шкуру и отошли. Больше к ней никто не приближался. Воцарилась тишина.

Я встала, увести Ивара из зала, но на меня шикнули, чтобы села обратно. Опоздала, теперь не уйти. Тогда я, отвлекая от происходящего, протянула сыну деревянную игрушку-воина.

Женщина, тем временем, стояла на коленях, покачиваясь из стороны в сторону, словно танцевала под одну ей слышимую мелодию. Она как будто вводила себя в транс. Движения все ускорялись, становились рваными, теряли ритм. Я чуть не вскрикнула, когда она повалилась на спину и выгнулась дугой.

Ее били настоящие конвульсии. Происходящее сильно напоминало эпилептический припадок. Я еле сдерживалась, чтобы не броситься к ней. Но раз никто не спешит помогать, то и мне следует сидеть на месте.

Волосы откинулись с лица женщины, и я увидела, что ей от силы двадцать пять лет. Может, лицо и было миловидным, но сейчас, когда его исказила судорога, оно, скорее, отталкивало, чем привлекало.

Незнакомка внезапно застыла. Поза была, мягко говоря, неудобной. Женщина опиралась на пятки и макушку, выгибаясь дугой животом вверх. Глаза были распахнуты. Зрачки так увеличились, что заняли всю радужку. Жуткий взгляд. Не мигая, женщина глядела в окно, выходящее на море. Все, включая меня, посмотрели туда же.

— Он близко, — визгливо выкрикнула она. — Волны несут его, а за ним идет раздор и гнев. Скоро все изменится.

Она кричала так, что хотелось использовать беруши. Люди морщились от ее голоса, но терпели. Ивар завозился у меня на коленях, и я прикрыла его уши ладонями.

Несколько судорог и женщина поменяла позу: теперь она сидела на корточках на носках. Как только равновесие держала? Взгляд переместился на Тора.

— Ты забрал у старшего брата то, что твое. Но чтобы получить, придется отдать.

Женщина еще пару раз меняла позу и делала предсказания. К этому моменту я поняла, что имею дело со своего рода прорицательницей. Кто-то за моей спиной назвал ее кликушей. Видимо, из-за того, что предсказания она не произносит, а выкрикивает.

Очередная смена позы — женщина выгнулась так, что индийский йог умер бы от зависти. На этот раз взгляд был направлен на Ивара, сидящего на моих коленях. Я крепче обняла сына и повернулась, закрывая его собой. Что она скажет?

Но женщина молчала. Она посмотрела на меня, но быстро отвела взор в пол. И все же ее слова предназначались мне.

— Чужая! — я вздрогнула от ее голоса. Она видит так глубоко? Аж мороз по коже. Люди подумали, что, называя меня «чужой», кликуша имеет в виду мое происхождение от рода Леннарт. Но я не строила иллюзий: речь о переселении из другого мира. — В твоих руках жизнь и смерть. С Иваром сыном Вилфреда будет покончено, — безапелляционно заявила она напоследок, а потом упала на шкуру без чувств. Четверо воинов подхватили шкуру медведя, превратив ее в импровизированные носилки, и унесли предсказательницу.

В зале поднялся шум. Все переговаривались, поглядывали на меня. А я сидела: ни жива, ни мертва. С какой долей вероятности предсказания кликуши сбываются? Люди смотрят так, будто в ста процентах.