Ангелочек. Дыхание утренней зари - Мари-Бернадетт Дюпюи

– Готово! Мы можем снова выйти во двор и поболтать все вместе, – сказала она.

– Должна вам сказать, я очень удивлена. С каких пор вы с Гильемом в добрых отношениях? Когда я говорю «вы», я имею в виду вашего супруга и вас, Анжелина.

Анжелине пришлось покривить душой:

– Гильем написал мне в мое отсутствие. Я решила забыть прошлое, и он тоже. Он очень переменился после несчастного случая, сделавшего его калекой.

– Я рада за вас обоих, – сказала Клеманс. – Идемте!

Выйдя во двор, они стали свидетелями очаровательной картины. Анри сидел в кабриолете и сжимал в ручонках поводья с таким видом, будто правит. Слегка наклонившись к ребенку, Гильем смотрел на него с заботой и нежностью, как и положено примерному отцу. Кровь застыла у Анжелины в жилах. Но, похоже, она была единственной, кому это зрелище не казалось очаровательным.

– Он может упасть! – вскричала она. – Лошадь может взбрыкнуть!

– Я успею перехватить поводья, если лошадь дернет, – возразил Гильем.

– Анри захотел поздороваться с господином Лезажем, – поспешила пояснить Розетта. – Луиджи был не против, поэтому я помогла малышу забраться в кабриолет.

Анжелина пыталась совладать с гневом. Было мучительно больно видеть Гильема и Анри вместе. Сколько горя пришлось на ее долю после внезапного отъезда бывшего любовника! Анжелина поняла, что, даже если эти встречи будут короткими, нечастыми и невинными, ее отношение к этому не переменится. Стремительной походкой она направилась к экипажу и сняла мальчика с козел как раз в то мгновение, когда Луиджи вынес из конюшни охапку сена.

– Отпусти, крестная! Я играю в кучера! – закричал мальчик.

– Можешь поиграть и на земле!

Напрасно Анри отбивался. Анжелина обняла мальчика, но тот все равно расплакался. А перед глазами молодой женщины возникла совсем другая картинка. Как бы это было, если бы четыре года назад Гильем на ней женился? Он бы не стал калекой и сам правил бы экипажем и вот так же нежно смотрел бы на нее – свою супругу, которая прижимает к груди их сына…

– Луиджи! – позвала она. – Мне плохо!

Началась суматоха. Луиджи уронил сено, схватил мальчика и передал его Розетте. Магали уже была рядом с Анжелиной и поддерживала ее под локоть.

– Храни ее, Господи! – проговорила Клеманс, осеняя себя крестным знамением. – В ее положении нежелательно волноваться!

– Золотые слова! Лучше бы ей не переживать, – отозвалась расстроенная Розетта. – Магали, давай отведем ее в диспансер и уложим. Там в аптечке есть нюхательная соль.

Анжелина парила в зыбком тумане. Издалека донесся колокольный звон, но сейчас этот звук почему-то навевал сон. Слова и восклицания, сыпавшиеся со всех сторон, больше ею не воспринимались.

– Но что могло с ней случиться? – волновался Луиджи. – Нужно бежать за доктором!

– Не переживайте так, мсье! – категорично заявила Магали. – Женщины в положении часто теряют сознание. Сейчас я смочу Анжелине виски водой, дам понюхать соль, и она очнется. Лучше перенесите-ка ее в диспансер!

Скоро Анжелину уложили на кушетку, предназначенную для пациенток, и подсунули ей под ноги подушку. Молодая женщина была очень бледна и дышала с трудом. Добровольные помощники окружили ее ложе.

Гильем остался сидеть в кабриолете. Его невестка убежала вместе со всеми, и он остался наедине со своим беспокойством. О, как проклинал он свои ставшие бесполезными ноги, из-за которых ему приходилось теперь сидеть и ждать! Он бы дорого дал, лишь бы оказаться сейчас вместе со всеми в диспансере. Истеричный плач ребенка, о котором в панике забыли, отвлек его от мрачных мыслей.

– Не бойся, малыш, – сказал он мальчику. – Твоя крестная скоро проснется. Она заболела, но эта болезнь не опасная.

Анри зарыдал еще горше. Встревоженная овчарка подошла и лизнула его, утешая. Из дома вышла Клеманс и сразу занялась ребенком.

– Не надо плакать, мой хороший! – прошептала она, поглаживая мальчика по голове. – Давай вместе с тобой погладим лошадку! А еще можно нарвать ей травы и одуванчиков. Хочешь? Она очень любит одуванчики!

Вскоре мальчик перестал плакать. Клеманс помогла ему высморкаться, ласково потрепала по волосам… и тут ее осенила догадка.

«Они с Бастьеном удивительно похожи, только этот мальчик немного старше. Какая у них может быть разница? Год? Два? Трудно сказать. Но линия роста волос, рисунок бровей, нос… Можно подумать, что они братья…»

Она подняла голову и встретилась взглядом с Гильемом. Тот моментально потупился, чтобы не выдать себя. Но было уже поздно.

– Этот красивый мальчик – крестник Анжелины? – спросила молодая женщина.

– Да. И приемный сын Жерсанды де Беснак.

– Это – официальная версия, я полагаю, – проговорила она переменившимся от волнения голосом. – Гильем, то, что я предполагаю, – правда?

– Да, Клеманс. И Леоноре она известна.

– Господи, но она только сильнее будет вас за это ненавидеть!

– Совершенно верно. Прошу вас, уедемте!

В доме на улице Мобек, через час

Анжелину усадили у камина. Луиджи разжег жаркий огонь, чтобы она поскорее согрелась. С тех пор как молодая женщина пришла в себя, она все время мерзла, хотя день выдался очень теплый. Розетта сразу закутала ее в шерстяную шаль, но этого оказалось недостаточно.

Уже стоя на пороге, Магали сказала:

– Ты нас напугала, Анжелина! Тебе обязательно нужно показаться доктору. У беременных случаются обмороки, мы обе это знаем. Но на пятом месяце такого рода неприятности – не норма, этого уже не должно случаться.

– Я схожу к доктору Бюффардо, – сказала Анжелина. – Я ему доверяю. Но, думаю, это все из-за усталости.

– Пришло же тебе в голову отправиться в Сантьяго-де-Компостела, будучи беременной! И, заметь, я не спрашиваю, зачем тебе понадобилось это паломничество, хотя любопытство меня гложет.

– Не на все вопросы хочется отвечать, Магали, – вмешался в разговор Луиджи. – Думаю, моей жене пора отдохнуть. А что касается паломничества… Мы только что поженились и вместо свадебного путешествия решили пройти по дороге Святого Иакова. У каждого из нас есть грехи, которые нуждаются в искуплении.

Черноволосая уроженка Прованса многозначительно усмехнулась. Слова Луиджи навели ее на мысль, что у них с Анжелиной была добрачная связь.

– По правде говоря, мне и не обязательно знать, – со смехом сказала она. – До свидания и еще раз спасибо за прекрасный обед!

Она поцеловала Анжелину в лоб, а маленького Анри – в обе щеки. Перед хозяином дома она остановилась с таким видом, словно рассчитывала получить дружеский поцелуй, однако тот только учтиво поклонился.